Аясов подходил к мусорному контейнеру, когда я его окликнула:

– Вениамин!

Бомж оглянулся и расплылся в добродушной улыбке:

– Таня? Ну кто может так называть меня, если не ты! В последнее время меня все больше кличут Венчиком. Некоторые даже не догадываются, что это уменьшительная форма от моего имени, думают, что погоняло. Но я не обижаюсь. Венчик так Венчик.

– Вениамин, ты ведь в последнее время все больше в центре обретаешься, так ведь? – уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердил бомж. – Здесь люди побогаче живут, а с ними по соседству и мне сытнее да теплее.

Я обратила внимание, что Аякс был одет более или менее прилично – в просторную клетчатую рубаху и брюки, еще не забывшие, что такое стрелки. Если бы не спутанная шевелюра на голове и недельная щетина на лице Венчика, его вполне можно было принять за пенсионера из соседнего двора, вышедшего на вечернюю прогулку. Мне не было точно известно, сколько лет Аясову, но одно я знала наверняка – пенсия ему не светит. Вениамин уже давно не работал. Если у него и была в прошлой жизни трудовая книжка, то она безвозратно потерялась вместе с паспортом и прочими документами. Венчик никогда не распространялся, при каких обстоятельствах это произошло. На судьбу, сделавшую его бомжем, он тоже не жаловался, а утверждал, что каждый человек находится в наиболее благоприятном для него положении, и он не исключение. Словом, Аясов был вполне доволен своей жизнью, не привязанной строго к определенному месту под солнцем.

– Вениамин, скажи, ты ведь бываешь в районе цирка? – поинтересовалась я.

– А как же? Там «рыбное» местечко.

– А приятели у тебя есть?

– Приятель – это понятие относительное, – начал философствовать бомж. – Когда все одинаково голодны, это одно, а когда одному по случайности досталась еда, а другим – шиш с маслом, то тут уже о приятельских отношениях не может быть и речи.

– Понятно, – кивнула я. – Венчик, скажи, а ты случайно не слышал, что в прошлом году полицейские одного из ваших за кражу пеликана задержали?

– Слышал, – подтвердил бомж. – Это как раз тот случай, когда тамбовский волк ему… приятель. Конопатый получил за пеликана бутылку качественной водки и выпил ее в одиночку, а потом еще его на пятнадцать суток в «санаторий» определили. Только ты, Таня, не подумай, что я завидую…

– Что ты, что ты! – запротестовала я. – У меня и в мыслях такого не было. Меня интересует, кто ему работу такую подкинул – выкрасть из цирка птицу и подсказал, как это дельце провернуть?

– Выкрасть? – усмехнулся Аякс. – Это, Танюша, громко сказано. У Конопатого кишка тонка, чтобы на нормальную кражу пойти. Он просто передал птицу из одних рук в другие. Не очень сложная работа это, надо сказать, и не слишком почетная. По мне лучше в мусорке ковыряться.

– Венчик, а подробнее про передачу пеликана можешь рассказать?

Аякс сделал задумчивое лицо, припоминая детали. Секунд через тридцать он заговорил:

– В общем, дело было так. Подошел к Конопатому в скверике у цирка прилично одетый мужик и спросил, хочет ли он выпить. Тот, знамо дело, хотел. Конопатый всегда не прочь поднять градус. Получив положительный ответ, мужик объяснил, что надо делать.

– Ну и что надо было делать? – уточнила я.

– Ровно в восемь вечера подойти к воротам цирка, тем, что на улице Казачьей, и дважды свиснуть тому, кто будет находиться по другую сторону ворот. После этого условного знака ему должны были передать и передали через забор птицу – пеликана. Затем этого пернатого надо было отнести в проходной дворик, который в двух кварталах от цирка находится. Конопатый так и сделал – взял птицу из одних, неизвестных, рук и передал в другие, того мужика из сквера, – степенно, без спешки рассказывал Аясов. – Заказчик не обманул – вознаградил Конопатого пол-литрой. Тот сразу же ее оприходовал и в сквер уже никакой вернулся, лег на скамейку и отрубился. Его сладкий сон прервали полицейские, бесцеремонно затолкали в свой «УАЗ» и увезли в отделение. Конопатый в участке протрезвел, а когда ему пообещали три года за кражу циркового пеликана, запаниковал и рассказал все, как было. Циркачи оказались людьми жалостливыми, простили вора. Но полицаи его не отпустили, а определили к себе, на пресловутые пятнадцать суток. Конопатый впервые на эти исправительные работы загремел, поначалу испугался, но потом ему даже в участке понравилось – крыша над головой есть, питание трехразовое гарантировано. Одна беда – выпивку не дают. Словом, санаторий!

– Значит, Конопатый не видел того, кто ему пеликана передал?

– Не только не видел, – подтвердил Венчик, – но и не слышал. Мужик в костюме ему строго-настрого запретил в случае провала рассказывать, что в цирке ему помогали. Он сказал Конопатому – ври что хочешь, но про того, кто тебе пеликана передал, молчи! Сдашь третьего – костей не соберешь. Конопатый наплел ментам, дескать, он сам пробрался в цирк и схватил первую попавшуюся птицу. Ему и поверили.

– Выходит, заказчик за третьего волновался, а за себя – нет. Странно это как-то, – размышляла я вслух.

– А что ему за себя волноваться? Может, он сел в машину и уехал оттуда подальше, – вполне резонно предположил Аясов.

– Да, такое вполне могло быть. Если бы Конопатый сказал, что выкрал птицу просто так, авось кому понадобится, ему бы не поверили. Товар слишком уж эксклюзивный. А если он совершил кражу под заказ, то это уже похоже на правду. Только я вот ума не приложу, зачем этому прилично одетому мужчине понадобился пеликан? – В ответ на это Венчик лишь пожал плечами. – Кстати, а ты про тигренка ничего не слышал?

– Какого тигренка?

– Три дня назад из цирка пропал тигренок, совсем еще крошечный. Ему месяц от роду всего. Причем пропал совершенно бесследно.

– Нет, никто из наших к его исчезновению не имеет отношения, – заверил меня Аясов и задумался. – Таня, послушай, а может, зверей из цирка крадут для научных экспериментов? Да не смотри на меня так! Я еще из ума не выжил и про генную инженерию слышал. Как раз около цирка стоит огромный экран, ну, по нему еще рекламу всякую показывают, новости… Так вот там про генную инженерию ролик частенько мелькает. Вдруг кто-то у нас в Тарасове опыты на животных ставит?

Версия Аякса показалась мне абсолютно фантастической, но я не стала его расстраивать.

– Вениамин, возможно, ты прав. В этом направлении я еще не копала. Спасибо тебе за идею. Вот что значит свежий взгляд!

– Ну, это объяснение лежит на поверхности, – бомж аж приосанился, услышав мою похвалу.

– Венчик, а ты мог бы меня свести с Конопатым? Вдруг он еще какие-нибудь подробности вспомнит?

– Ничего не выйдет, – разочаровал меня Аясов. – Конопатого еще зимой мужики отсюда поперли за то, что он крысятничать стал по-крупному. У нас такого не прощают. Где он обосновался, я не знаю, да и не хочу знать.

– Нет так нет. Мне и твоей информации достаточно для того, чтобы начать работу над новой версией. – Я вынула из сумочки несколько купюр и положила их в нагрудный карман Вениной рубахи.