Но уже утром проснулась ни свет ни заря, аж в пять утра. Долго изучала потолок, скользила взглядом по интерьеру выделенной мне комнаты и осмысливала все происходящее. Пыталась связать все в единую канву, чтобы увидеть картину в целом.

Вчера у меня просто не было на это времени, а сегодня за ночь все устаканилось, было готово к тому, чтобы я разложила информацию по полочкам.

Герберт – инкуб. Богат, красив, и при этом… мне захотелось вновь обозвать его роботом, но на ум пришло другое слово – бездушен.

Не потому что жесток, а потому что не умеет жить по-другому. Во все времена люди хотели понять, где же находится в человеке душа, многие думали, что в сердце, но сейчас, сравнивая себя, у которой в груди был синтетический имплант, и Герберта, от природы обделенного талантом чувствовать, я понимала, что во мне души гораздо больше, чем в нем.

Инкуб даже не понимал в чем проблема. Почему нельзя оставлять своих дочерей с матерями, пусть и очень элитными проститутками, откупаясь только деньгами. Мне не хотелось делать преждевременных выводов насчет этих женщин, но отчего-то хорошо представлялось, что каждая из них воспринимала потенциального ребенка сугубо как способ улучшить свое материальное положение.

К чести Герберта, я сделала еще один вывод – узнавая, что родится девочка, он не отправлял неудачливых мамаш на аборт, хотя мог бы заставить их сделать это одним желанием.

От мыслей отвлек шорох из угла комнаты, оттуда из ниши выбрался робот-пылесос и принялся с тихим скрежетом убирать и так идеально чистую комнату. Впрочем, через пару секунд из этой же ниши показалась усатая морда Пятого. Деловито осмотревшись по сторонам и заприметив меня, кошак с явным намерением забраться на ручки направился к кровати.

– Скучно тебе здесь живется, – произнесла я, когда животное запрыгнуло на постель и улеглось мне на грудь. – Наверное, так целый день и бегаешь по этому огромному пустому дому, гоняешь пылесосы по ходам и скучаешь по отсутствию мышей.

В том, что грызунов здесь не водилось, я была просто уверена, отчего жизнь глухого кота рисовалась не в самых радужных красках.

– Кошек тут тоже, наверное, нет, – тоскливо вздохнула я, но судя по жмурившейся довольной морде, плевал Пятый на кошек, а может, был просто кастрирован.

Хгм. Вот интересно, а почему у черного шкодника такая странная кличка? Невольно хотелось узнать, где предыдущие четыре кота. Но не у робота же спрашивать, который сейчас ползал под кроватью.

Впрочем, судя по тому странному трепету, с которым Герберт обращался с котом, предыдущих он любил не меньше. Хотя любил – это громко сказано, скорее они были для него дороги по непонятным мне причинам.

И мне вдруг стало очень жаль инкуба. По-настоящему, по-человечески.

Эмоциональный инвалид, который даже не осознает, чего лишен. Вся материнская любовь и забота досталась Ричарду, а Герберту наставления такого же бездушного отца и идеальное воспитание от роботов.

И непонятно, кому из братьев в этой ситуации повезло больше, а может, и не повезло. По крайней мере, Герберт не умел тяготиться своей «нетаковостью», а вот Ричард – все в нем буквально бушевало в порыве доказать, что он лучше братца-инкуба.

Отец ведь не отрекался от Ричарда, признал его, пусть и приемным, но все же признал. И руководствовался, скорее всего, той же логикой, что и Герберт относительно дочерей: человек, значит, сможет выжить самостоятельно.

Пятый в приступе кошачьей эйфории впился мне в грудь особенно больно, отчего пришлось зашипеть и отодрать его от себя, сделав страшные глаза. В этот момент на тумбочке зазвонил визофон, врученный вчера Гербертом и с восстановленным номером, хотя я отказывалась. Хорошо иногда быть, черт возьми, богатым, многие проблемы сразу решаются.

Так рано Кэтрин меня еще ни разу не беспокоила. Наверняка что-то случилось.

– Слушаю, – произнесла я, спешно приняв звонок.

– Виола? – Голос девушки показался мне напуганным. – Извини, что беспокою, но…

Фоном я слышала торопливый стук ее каблуков о твердую поверхность асфальта. Сейчас она, наверняка, возвращалась после смены домой и спешила к монорельсу.

– Мне кажется, за мной кто-то следит, – шепотом произнесла она, и у меня беспокойно екнуло сердце. – Я понимаю, может, это бред, но после вчерашнего убийства душа не на месте.

– Кто-то идет за тобой? – уточнила я, снимая с себя Пятого и вставая с кровати, чтобы начать одеваться, помогая себе одной рукой. – Ты его видишь?

– Нет, никого. Но ощущение… – Кэтрин запнулась. – Сама же знаешь, какая дорога до монорельса: людей нет, гаражи, и мне страшно. Поговори со мной, пожалуйста, пока я не дойду.

– Хорошо, – легко согласилась я, понимая, что такой разговор всего лишь иллюзия безопасности. И если за Кэтрин и вправду кто-то следит, помочь по телефону я вряд ли сумею. Оставалось надеяться, что ей просто все кажется. – Зачем ты вообще пошла пешком? Нужно было заставить Томаса вызвать такси до станции.

– Непредусмотренная статья в расходах клуба, – передразнила девушка манеру администратора говорить. – Ты же знаешь этого скупердяя!

– Все равно, нужно было настоять. – Я сглотнула набежавший ком в горле, потому что перед глазами, как наяву, встала картина мертвой Алисии. Жуткое зрелище. И увидеть в таком виде подругу я бы не хотела…

– Я знаю, но… – Видимо, эмоции у Кэтрин были сходны с моими. – Я ведь могла быть на месте девчонок. Ушла незадолго до них, наверное, они покинули клуб следом за мной.

– Девчонок? – переспросила я. – Но ведь в переулке нашли только тело Алисии.

– Ты, наверное, не в курсе. Вторая – Джейн – тоже пропала. Ее ищут, но до сих пор не нашли. Сегодня в клубе была полиция, распугали половину клиентов, искали улики, опрашивали всех. Но, судя по настроению офицеров, вряд ли девушка жива. Как я поняла – это не первый подобный случай. Просто стараются не афишировать, чтобы не вызвать паники.

Слова Кэтрин отбились в висках барабанной дробью, все же после подобного инстинкт самосохранения требовал покинуть опасное место работы и не ходить по ночам одной в переулках.

– Наверное, надо увольняться из клуба, – вслух пробормотала я.

– Смеешься? А идти куда? У меня, кроме танца, никаких возможностей заработать больше нет. Разве что на панель идти. Все, вроде добралась, – отчиталась подруга в трубку. – Я на станции. Спасибо, что поговорила со мной.

– Не за что, – рассеянно пробормотала я, понимая, что у меня с работой точно такая же безнадега, как и у Кэт.

Образования нет, опыта нет, а в резюме гордое – кассир в ресторане быстрого питания и танцовщица в ночном клубе.

Спустилась вниз я без приглашения к завтраку. Да и от кого его тут ждать, от пылесоса?

Время было хоть и раннее, но Герберт обещал отвезти меня в город утром, ему ведь и самому наверняка надо на работу.