Тем же вечером мне звонила Кэтрин, уговаривала не дурить и начать работать как положено, я пообещала собраться и с понедельника выйти на полную загрузку. Вот только не хотелось. Совершенно.

Даже субботу и воскресенье я провела в попытках ухватиться хоть за какую-то приличную работу. Моя тщетная суета напоминала желание утопающего выплыть без спасательного круга. Барахтаюсь, но пучина все равно затягивает.

Последней каплей стало то, что вакансия тренера исчезла с сайта. Значит, нашли кого-то более достойного, а для меня это – словно последний гвоздь в крышку гроба.

Впервые в жизни я решила напиться и, купив бутылку более-менее приличного вина, села в одиночестве его распивать. Алкоголь вряд ли бы решил мои проблемы, но я надеялась, что он принесет мне немного облегчения.

Примерно на середине бутылки, когда мир с непривычки уже начинал плыть, визофон разорвала трель звонка. Потянувшись и увидев незнакомый номер, я сбросила звонок. Желание разговаривать с кем-либо отсутствовало.

Но звонивший был настойчив, и с пятого раза я все же подняла трубку:

– Слушаю.

– Мисс Райт? – с огромным удивлением я узнала голос той самой директрисы-камбалы.

– Да, слушаю. – Ее звонок был настолько неожиданным, что я даже немного протрезвела и усилием заставила язык не заплетаться.

– Вам еще интересна вакансия тренера в нашей школе?

Вопрос прозвучал шуткой, а может быть, издевкой, вот только не будет такая женщина, как Гвендолин Поул, звонить вечером в воскресенье, чтобы посмеяться над молоденькой гимнасткой-неудачницей.

– Да, очень интересна.

– Тогда жду вас завтра в восемь утра на предварительный смотр.

Я не верила. Ей богу, не верила. Так не бывает.

– Х-хорошо, – даже заикаться стала от волнения, но все же спросила: – Могу я узнать, почему вы изменили решение?

– За месяц никто, кроме вас, на вакансию не откликнулся. – В ее голосе послышалось недовольство сложившейся ситуацией. – А группа детей уже набрана, и занятия через неделю. Так что жду вас, и не опаздывайте.

– Я буду, – выпалила, чувствуя в себе безумный подъем сил. Если бы не алкоголь, бежала бы прямо сейчас к спортивной школе и караулила всю ночь ее открытие.

– Тогда всего доброго. – Поул сбросила звонок, а я еще минут двадцать после этого прыгала по скрипучей кровати, не жалея матраса, и пищала от радости.

Мне повезло. Наконец-то! Действительно повезло!

Мою радость спугнул звонок в дверь. С опаской замерев, подобно испуганному суслику, я уставилась в сторону коридора, и только когда прозвучала вторая трель, отмерла.

– Кто там?

– Курьер.

В смотровой щели, действительно, виднелся парень в форме и с огромной коробкой в руках, вот только район у меня не тот, чтобы открывать вечером незнакомцу.

– Я ничего не заказывала, – твердо произнесла я, желая развернуть парня обратно.

– Здесь помечено, что вы можете отказываться принять груз. – С тихим вздохом курьер поставил коробку на пол. – Расписываться не нужно, но учтите, если груз украдут, наша компания не несет ответственности за утрату содержимого.

Будучи уверенной, что это какая-то уловка, я даже не поверила, когда курьер ушел, и где-то внизу за ним хлопнула входная дверь.

Следующие минуты я терзалась вопросом: забирать коробку или не забирать. Вероятность, что внутри окажется бомба, была слишком мала, и я все же выглянула наружу, чтобы втащить в дом коробку, полностью обклеенную эмблемами «Сакс-технолоджис».

Заранее понимая, от кого это может быть, я разрезала скотч и, проклиная собственное любопытство, засунула нос внутрь. Там оказался кейс, чуть меньше своей упаковки, со сканером отпечатков и короткая записка без подписи: «Удивлен твоим упорством».

Я даже развернула листок, чтобы убедиться, что с обратной стороны тоже ничего нет.

Поднеся палец к сканеру, дождалась, когда внутри сработают механизмы замков и с тихим щелчком крышка кейса отъедет в сторону. Там на бархатной подложке лежала старая книга, с тонко выделанной обложкой из кожи.

«Артефакторика», – прочла я название, боясь в первое мгновение даже дотронуться до фолианта.

– Ну, Ричард, – пораженно выдохнула я, не веря в счастливую звезду сегодняшнего дня.

Потому что даже сомневаться не приходилось, кто отправитель подобного дара. Даже несмотря на отсутствие подписи, по трем словам все становилось понятным, ведь инкубы, как известно, удивляться не умеют.

Неизведанное рождает страх. Именно он был моей первой эмоцией, когда, проснувшись тем утром, я ощутил перемены. Что-то было не так, и это что-то казалось всем вокруг.

Будто у окружающего мира кто-то выкрутил контрастность и звук на максимум.

Краски смешивались с птичьими трелями за окном. Обычно я их никогда не замечал, а сегодня вдруг они стали невыносимо громкими. Внутри зародилось странное желание накрыться одеялом или спрятаться в самую тесную щель, чтобы не выходить оттуда, пока все это не закончится.

Я почти никогда не болел, но происходящее сейчас походило на приступ тяжелой болезни, названия которой я не знал, лишь сердце колотилось так, будто готово выскочить из груди. Вдобавок я даже не мог подняться с кровати, меня словно вдавило тонной кирпича обратно в кровать.

«Наверное, так умирают инкубы», – пронеслась первая мысль…

Пришедшей в комнату горничной-роботу приказал накормить завтраком Виолу и отправить девушку в город. Почему-то живо представилась ее реакция, если я стану трупом, а она окажется одна в огромном доме с кучей андроидов и котом.

Ей и так в жизни не повезло, а принимать мою помощь, чтобы хоть немного скрасить существование, мисс Райт не собиралась.

Впрочем, уже было неважно. Обзавестись сыном я, похоже, и так не успею.

Голова раскалывалась настолько сильно, что я позвонил единственному человеку в мире, которого был готов видеть перед смертью. Матери.

Ричарду бы тоже позвонил, но бесполезно. Не приедет. Похоже, он так и не простил меня за тот поступок…

Мать приехала спустя два часа после отъезда Виолы, наверное, не особо спешила.

Как всегда с неизменным чемоданчиком, похожим скорее на переносную лабораторию, чем на стандартную женскую сумочку. Ученая до мозга костей, почти как Ричард. Разве что брат выглядел на свой возраст, а вот мать благодаря нескольким пластическим операциям и постоянным визитам к косметологам казалась едва ли не нашей ровесницей.

Она стояла в дверях в идеально сидящем костюме, с прической без единого выбившегося волоска, цепко смотрела на меня взглядом лаборанта, изучающего мышь, а я впервые в жизни не слышал, о чем она думает.