– Любому мужчине нужен наследник, который продолжит его дело.

– Усыновите человеческого мальчика. Ваш отец ведь сделал Ричарда официальным приемышем, несмотря на кровное родство. Что мешает вам сделать примерно так же?

– Человек не справится с возложенными обязанностями, – инкуб ответил с полной уверенностью.

– Действительно, куда уж нам. Мы же отсталые по сравнению с вами. – Почему-то стало обидно за обычных мужчин и человечество в целом.

– Нет, вы не отсталые. Вы нерациональные. Слишком много эмоций, жадности и пороков. Правление людей уже привело к двум войнам, третьей допускать нельзя.

– Хорошо, допустим, – сделала вид, что согласилась с выводами. – Как поступают другие инкубы, если сына не удается зачать?

Герберт медленно прожевал кусочек мяса, запил соком, при этом немного перепачкав верхнюю губу. Почему-то это меня позабавило. Красные томатные усы на мгновение сделали его не таким уж совершенным.

– Переписывают имущество на того, у кого есть наследник. Мы все, так или иначе, потомки одних и тех же людей, пусть дальние, но братья. Нам не интересна конкуренция между собой, мы привыкли действовать слаженно и двигаться к одной цели.

«Почти как роботы», – мысленно дополнила. За исключением одной малости: роботам отдают приказы хозяева, а инкубы – сами себе хозяева. Им никто не указ.

– Что ж, тогда не вижу большой проблемы, если вы останетесь без сына, – пожала плечами я. – Перепишите кому-нибудь компанию. Ничего страшного не случится.

Герберт даже бровь вскинул. Кажется, мне удалось его удивить, причем неприятно.

– Довольно бессердечные слова от девушки.

– Если не заметили, то так и есть. Сердца у меня нет.

Я отправила новую порцию пасты в рот, медленно прожевала и продолжила:

– Возможно, вам, инкубу, сложно это понять, но я тоже попытаюсь объяснить. Мне не так много лет, чтобы становиться матерью, пусть даже для будущего мультимиллионера. Мне не интересны ваши деньги. До аварии, как и все девочки, я мечтала о большой и светлой любви и уж точно не о том, чтобы потерять девственность не от секса, а при родах.

– Ну, уж извини. Я бы помог тебе с качественной потерей девственности, но боюсь, тогда рожать все равно придется. Только девочку.

Я едва не поперхнулась от подобного предложения.

Вот уж идеальные подниматели демографии! Хотя после второй войны это, конечно, пришлось как нельзя кстати. Быки-осеменители, мать их. В учебнике истории и биологии была даже отдельная глава, посвященная этому. И если в первом восхищались увеличением численности населения, то во втором пытались понять причины столь непонятного феномена. Почти стопроцентная гарантия беременности девочкой от инкуба. Почему почти? Потому что бесплодные женщины от них зачать все же не могли, а мальчики… Кто-то пытался подсчитать вероятность появления, что-то один к нескольким тысячам.

– А предохраняться не пробовали? Есть такой замечательное изобретение, презер….

– Всегда есть шанс, что получится мальчик, – отрезал Герберт, не давая договорить. – Как-то же они все же рождаются.

– Позвольте уточнить, и сколько же у вас дочерей, если вы такой приверженец вероятностей?

На несколько мгновений инкуб задумался. Похоже, подсчитывал.

– Сто двадцать девять, – спустя пару секунд ответил он. – Еще трое родятся в этом месяце.

Не знаю, как не упала со стула! СТО ТРИДЦАТЬ ДВЕ ДЕВОЧКИ! Что там говорил Ричард? Просил узнать, где они? Как живут?

– И как назовете новеньких?

– Никак. Это не мои проблемы.

– То бишь? Вам что, совсем плевать?!

– Нет, я же не бросаю их на произвол судьбы. Они и их матери будут обеспечены до конца жизни всем необходимым и ни в чем не будут нуждаться.

В памяти всплыла наша первая встреча с Гербертом, а затем и вторая. Когда мне проехало по мозгам его внушением так, что едва на тот свет не отправилась.

В душе поднялась такая волна ненависти к этому мужчине, что я мигом представила себя на месте женщины, которая даже отказать этому подонку не смогла. А потом рожай, дорогая. Ты будешь во всем обеспечена до конца жизни!

– Ошибаешься с выводами, – вырвал меня из собственных мыслей голос подонка. – Каждая из этих женщин оказывалась в моей постели добровольно, зная о последствиях, и все весьма довольны своим нынешним положением. Поверь, есть определенный класс дам, которым только намекни, и они выстроятся в очередь, лишь бы оказаться беременной от инкуба.

– Это что же за класс такой?

– Продажных и элитных, – пожав плечами, ответил инкуб. – Сейчас не времена Квартала, когда проституция была равносильна сексуальному рабству. Конец двадцать первого века на дворе, сейчас торговля телом ничем не отличается от обычной работы.

– Даже если так, это не дает вам права бросать дочерей. Сколько бы ни было денег, и даже если мать всего лишь проститутка, то ребенок почему должен расти без отца? Отчего такая избирательность? Чем девочки хуже мальчиков?

Внутри меня все кипело. Я отодвинула от себя тарелку с едой, теперь даже кусок в горло не лез. Бесила меня подобная избирательность, и я поняла, о чем говорил Ричард – новорожденному инкубенку под ноги, как принцу, склонят целый мир, а девочки… Да и черт бы с ними. Они отцам не интересны.

– Они не лучше и не хуже. Просто девочки сумеют прожить без отца.

– А мальчик? Нет, что ли?

– Инкуб – нет, – поправил меня Герберт. – Ребенок-инкуб не сможет. Наши способности работают буквально с первых дней, как мы начинаем себя хоть немного осознавать. Совершенно не так, как у суккубов, когда дар иллюзии просыпается в тринадцать лет, и психика уже готова его принять, а спустя год после рождения. Когда в один момент начинаешь слышать мысли всех вокруг от матери до горничной, их эмоции и не всегда понимать значение. И единственное спасение – это либо роботы-няньки, либо общество такого же, как и ты, – отца. Хотя мне еще везло, у меня был брат. Прочесть Ричарда я не могу до сих пор.

Бр-р-р. Живое воображение мигом представило двух маленьких братьев. Одного веселого, смеющегося, улыбающегося всем – Ричарда. И второго – хмурого Герберта, которому бы тоже радоваться, смеяться, играть с другими детьми, но… его детский разум, словно рой пчел, жалят мысли окружающих, и большинство из них он даже осознать не в силах.

На мгновение я попыталась поставить себя на его место. Не получилось. Потому что, наверное, сошла бы с ума, свихнулась от подобного напора.

– Сила внушения тоже работает с самого детства? – почему-то уточнила я.

Герберт кивнул:

– Поэтому с какого-то периода инкубов воспитывает отец или роботизированные няньки. Потому что желания годовалого ребенка не всегда адекватны, а простые люди не могут им воспротивиться. Еще сто лет назад это было серьезной проблемой, но сейчас техника шагнула далеко вперед, и скоро андроида будет не отличить от настоящего человека.