А уже потом отправляться на ГЭС. Попытаться просчитать маршрут группы и встретить ее где-нибудь на пути. А потом поговорить с Кариной.

Такой вариант вполне устраивал мародера. Приказывать было некому, советоваться с менталом он все равно не собирался, поэтому решил приступить к выполнению этого плана.

Напоследок взглянув на своё отражение, Нельсон двинулся к выходу из квартиры.

* * *

Мародер постучал носком ботинка по створке гермоворот. Звук был глухой, но достаточно громкий, чтобы его услышали с противоположной стороны. Теперь вопрос был только в том, впустят ли его.

За гермоворотами зашевелились, а на мародера вдруг накатило.

В который раз за свою жизнь он возвращается с поверхности? В который раз слушает лязг медленно ползущей железной створки?

В первое время он вел счет своим вылазкам, даже отмечал юбилейные. Потом перестал, привык. Возможно, смертельная опасность постепенно превратилась в рабочую рутину, возможно, на то были другие причины. Сам мародер всегда предпочитал не задумываться над такими вещами.

Но события последних дней заставили. Почему погиб «Булат», почему погибло столько исламистов, а он выжил? После всего, что произошло, после того, как был погребен заживо.

Створка отодвинулась ровно настолько, чтобы в проем можно было выглянуть.

– Кто такой? – спросил один из охранников, имени которого Нель не помнил.

Подствольный фонарь, прицепленный к автомату бойца, заставил мародера, успевшего отвыкнуть от искусственного освещения, зажмуриться. Он же, очевидно, и осветил лицо Нельсона, дав охраннику возможность разглядеть его через прозрачное стекло панорамной маски.

– Это же… Нельсон, ты? А нам говорили, что ты погиб, когда фанатики «Домостроителей» пытались взять… – боец развернулся и обратился к своим товарищам. – Открывайте ворота, это свои. Нельсон.

Из-за гермодвери послышалось несколько удивленных возгласов, после чего створка продолжила свое движение.

Мародер усмехнулся, подумав, что лучше бы он действительно погиб в том бою. Тогда у него больше не было бы никаких проблем, знай, сиди себе в раскаленном котле в аду. Интересно только, в какой бы он круг попал?

В пятый, за гнев? В седьмой, за совершенное им насилие? Или в девятый, за то, что предал память своей жены?

Если бы он еще верил, что ад устроен так просто, как его описал Данте. В последние годы он вообще склонялся к мнению, что земля давным-давно превратилась в преисподнюю.

Когда расстояние между створкой и стеной расширилось настолько, что в проем мог протиснуться взрослый мужчина, ворота вновь дрогнули и замерли. Мародер знал местные порядки, поэтому, не задумываясь, стащил с себя ремень с автоматом и передал его бойцу, после чего вошел на территорию перехода.

Освещение здесь было таким же тусклым, как и в любом другом убежище.

Зато все остальное было другим. «Райисполком» представлял из себя огромную мастерскую, в которой изготавливали почти все, на что были способны производственные мощности, доступные людям после Войны.

Здесь отливали пули, переснаряжали патроны, ремонтировали оружие. Зачастую, конечно, приходилось собирать один годный к стрельбе автомат из нескольких, или использовать с огромным трудом добытые ремкомплекты.

Имелись в наличии и кулибины местного разлива, которые пытались изобретать оружие или модифицировать заводские образцы. По мнению Нельсона, получалось так себе, но почему-то местные сильно гордились такими людьми. Хотя, наверное, было за что.

Однако, имелись здесь и свои проблемы. «Райисполком» был перенаселен и, по понятным причинам, увести часть людей в более-менее свободные переходы – в «Тридцатый комплекс», например, было невозможно. Да и не горели желанием местные перебираться из богатого перехода-мастерской в «тридцатку», которая была таким же переходом-крепостью, как и «Домостроителей».

Перенаселение усугублялось еще и тем, что львиную долю пространства занимали импровизированные «цеха» и стоянка для караванов. Вот и приходилось народу ютиться в комнатушках с нормой в четыре квадратных метра на трех человек.

У мародера даже в самый плохой год было больше места, особенно, если учесть, что никто не стал отнимать у него семейную комнату, которую передали свежеиспеченной ячейке общества после его свадьбы с Мариной.

Здесь таким могли похвастаться только самые богатые: старшие мастерада начальство. Остальным приходилось жить в относительной бедности. Народ открыто выражал свое недовольство установленными порядками, но администрация игнорировала все жалобы.

Вот и получалось, что работа у людей есть, еда есть, а перспектив никаких. Поэтому не любил Нель «Райисполком», не нравился он ему, в отличие от ярмарки в «Театре кукол» или крепости на родных «Домостроителях».

Мародер оказался под прицелами сразу четырех автоматов. Его новоприобретенный «сто четвертый» охранник повесил за спину и присоединился к товарищам. Теперь Нельсону предстоит тяжелый разговор, нужно будет объяснять, как он умудрился вернуться с того света.

Нель стащил с лица противогаз и аккуратно приторочил его к поясу, после чего поднял руки. Один из бойцов на мгновение отвлекся, навалился на створку гермоворот, подвинув ее на место. Схватился за колесо.

Лязгнул, запираясь, гермозатвор, и наступила тишина.

Тишина, конечно, не была абсолютной, где-то стучал молоток, едва слышно жужжала ручная дрель, разговаривали люди. Но почему-то у мародера звенело в ушах, и он ждал первого вопроса, с которого начнется разговор.

Разговор о том, как он умудрился остаться в живых, и этот разговор будет, скорее всего, походить на допрос.

Разговор, который мародер не сможет поддержать, потому что он вообще не может говорить. И теперь ему надо объяснить это местным. А это гораздо сложнее, чем рассказать, как он оказался жив после того, как все уже успели похоронить его.

– Как выжил? – спросил один из охранников.

Мародер в ответ покачал головой, после чего показал пальцем себе на верхнюю губу и сложил руки крест на крест перед собой. Естественно, он не владел языком глухонемых, как и никто из окружающих, но надеялся, что простые жесты помогут ему объясниться.

– Чего? – переспросил один из бойцов, который не понял значения жеста. – Кто-нибудь что-нибудь понял?

Мародер на всякий случай повторил свою пантомиму, надеясь, что на этот раз ее смысл дойдет до адресатов. Парни переглянулись.

– Не можешь говорить? – спросил охранник, который впустил Неля в переход.

Нельсон изо всех сил закивал, демонстрируя, что парень своей догадкой попал в самую точку, после чего показал на свою голову и ударил кулаком о ладонь. Он не был уверен, что парням интересна причина, по которой мародер молчит, но решил все же как-то обозначить ее.