Вместо того чтобы утешать Кэт словесно, Марко просто сидел рядом и держал ее руку, нежно поглаживая большим пальцем ее запястье.

Одна минута.

Пять.

Десять.

Марко снова осмотрел приемную. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Люди ждут результатов анализов, ждут диагнозов. Они должны знать, что с ними не так и как можно это исправить. Вместе с ними приема дожидались всего несколько человек: молодая пара, пожилой мужчина, женщина с двумя маленькими детьми. Марко мимоходом задумался над тем, какая история у каждого пациента, почему они здесь оказались. Как они справятся с плохой новостью и что собираются изменить в своей жизни, если новость окажется хорошей.

Он увидел, как молодая мама усадила малышей за книжку, и улыбнулся ей, когда их глаза встретились.

Такой может стать Кэт некоторое время спустя.

Или нет.

– Спасибо, что пошел со мной, – сказала Кэт, улыбаясь.

– Я не смог бы быть в это время где-то еще, chérie. – Марко сжал руку Кэт, пытаясь придать своему голосу максимально бодрое выражение. Он должен быть сильным, независимо от того, какой результат они услышат. Он здесь как ее лучший друг, а не как мужчина, который любит и готов продать душу за возможность уберечь ее от несчастья.

– Не надо, – тихо сказала она, проводя пальцами по его нахмуренному лицу.

Он поймал ее руку и нежно поцеловал:

– Прости.

– Прошу тебя, Марко. Я правда не справлюсь, если ты сейчас расклеишься.

Он кивнул, с трудом подавляя тяжелый вздох.

«Тебе надо все рассказать ей».

Его лицо исказила гримаса боли, когда он посмотрел в пол. Нет. Она явно дала ему понять, что они всего лишь друзья. И не больше. Он даже не сомневается в том, что, если признается ей в своих чувствах, это разрушит их дружбу. Если он начнет отстаивать свою позицию сейчас, когда ей и без того есть о чем подумать, то все разрушит. Он не любил ждать, но для того, чтобы Кэт стала частью его жизни, он был готов и на это.

Только не слишком долго.

Дверь внезапно распахнулась, и все посмотрели на доктора Харди, который подошел к ним с приятной улыбкой:

– Добрый день, Кэт. Спасибо, что пришли.

Кэт крепче сжала руку доктора и пошла за ним в офис.

– Вы уже успели осмотреть город? – начал разговор доктор Харди, устраиваясь в своем кабинете. Его лицо выражало сильную усталость.

– Да. Это что-то невероятное.

– Да. Все не так плохо, как после урагана «Язи», но тоже зрелище не из приятных.

Кэт кивнула с нейтральным выражением лица. Ей не терпелось перейти к главной теме. Марко видел, как дергаются уголки ее губ и как появилась легкая морщина между ее бровей.

– Так что? – спросил Марко. – Вы провели повторный анализ?

– Да, – сказал доктор Харди, снимая очки и кладя их на папку.

– И?

Бесконечно долгие мгновения доктор открывал папку, доставал из нее лист бумаги и читал отчет.

Кэт наклонилась вперед и нахмурилась:

– Что?

Доктор Харди вспыхнул.

– Прежде всего, я хочу принести вам сердечные извинения за то, что вам пришлось пройти. У нас есть строжайший протокол, который я нарушил из-за того, что был хорошо знаком с вашей мамой. – Он закашлялся. – Но теперь я могу подтвердить, что в лаборатории произошла какая-то путаница. На некоторые образцы были ошибочно приклеены неправильные ярлыки. У вас отрицательный результат анализа.

Марко почувствовал себя так, словно отразил удар лучшего в мире нападающего. С их губ одновременно сорвался возглас удивлении. Рука Кэт застыла в руке Марко, огромные глаза распахнулись еще шире. Когда она заговорила, ее голос дрожал так, словно она только что взбежала по крутой лестнице.

– Простите… Что?

– Ваш анализ показал, что у вас нет заболевания двигательных нейронов. Вы чисты и здоровы и…

Сердце Марко чуть не выскочило из груди. Она здорова. Результаты чисты.

Он испытал облегчение, лучше которого ничего не знал в жизни. Ничто не могло сравниться с ним: ни отбор на национальный чемпионат, ни оправдательный приговор его отца, ни результаты последних анализов после операции на колене, которые подтвердили, что он сможет ходить. Это… Это…

Прилив необузданной, чистой радости перехватил его горло, затруднил его дыхание.

«Она родит ребенка. Нашего ребенка».

Марко повернулся к Кэт и начал обнимать ее слишком сильно, слишком эмоционально, но, черт возьми, он не мог сдержать рвущуюся наружу радость.

Она будет жить и увидит, как подрастает их ребенок. Как делает первые шаги. Как идет в школу, ходит на свидания, вступает в брак.

Черт. Она будет жить.

Наконец, он слегка отстранился, чтобы обнять ее залитое слезами лицо, видя на нем отражение собственной улыбки.

– Чистая, – прошептала она, сияя радостью.

– Чистая, – повторил он, а затем медленно добавил: – И у нас будет ребенок.

Ее глаза широко распахнулись, она чуть заметно кивнула и произнесла:

– О да.

Кэт вздохнула. У нее отрицательный результат анализа. Она сможет родить ребенка.

Она пока еще не могла осознать эти две судьбоносные перемены. Кэт много читала о том, как реагируют люди на подобные новости. Одновременно она испытывала огромное облегчение и панику, и это было просто… невыносимо. Всепоглощающе. Ей было тяжело дышать, где-то в глубине застрял истерический смех, на глаза наворачивались слезы.

Она смотрела на Марко, который стряхивал слезы с ее щек трясущейся рукой. Как часто она сама кивала с состраданием, слушая рассказы героев, переживших жизненные трагедии, пытаясь помочь им сосредоточиться и взять под контроль свои эмоции. Но до настоящего момента она не знала, каково это на самом деле.

До настоящего момента.

Это был невероятный всплеск адреналина. Ей хотелось одновременно плакать, смеяться, танцевать, обнять весь мир. Хотелось одновременно осуществить все планы. Она вспомнила обо всех глупых, сумасшедших вещах, которые они представляли себе с Марко, соревнуясь в том, кто придумает большую глупость. Спрыгнуть на «тарзанке» с Эйфелевой башни, поехать на весь день в Диснейленд, съехать на велосипеде с Эвереста, спрыгнуть с парашютом.

Как ей хотелось жить!

После всех этих лет, когда она отказывалась сдать анализ, пытаясь не беспокоиться и не сомневаться, после невероятных мучений, испытанных после объявления первичных результатов, она могла, наконец, вздохнуть спокойно.

Все казалось сюрреалистичным, будто ей снился невероятно сладкий сон. А если прибавить к этому нежный поцелуй Марко и его очевидную радость, получался самый счастливый момент в ее жизни.