Кэт тогда страшно испугалась. И сейчас чувствовала то же самое.

Она медленно села, вцепившись руками в подлокотники.

– Почему меня удочерили? Почему вы не выдали секрет? Папа, если мама не могла иметь детей, этого не стоит стыдиться. Почему вы мне ничего не рассказали?

Он вдохнул, снова откидываясь на спинку кресла:

– Потому что мы пообещали.

– Кому?

Когда он покачал головой, раздражение Кэт достигло апогея.

– Папа, говори!

– Зачем все это ворошить, Кэт? Разве тебе не о чем подумать? Например, о том, как воспримет пресса новость о твоей беременности?

Кэт едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух.

Неужели его беспокоит только это?

– Я справлюсь.

На лице отца появилась скептическая усмешка.

– Ну да.

– Мы говорим об анализах крови, папа.

– Твоя мама хотела все рассказать тебе, поверь, – сказал он, аккуратно переставляя кофейную чашку с угла стола в середину. – Много раз.

– Так почему не рассказала?

Кайт вздохнул:

– Время постоянно было неподходящее. Потому что она знала, что ты начнешь задавать вопросы, а она не сможет на них ответить. – Он скользнул по Кэт взглядом. – Поэтому мы не настаивали на том, чтобы ты сдавала анализ. Вероятность того, что ты окажешься носителем болезни, была почти нулевая.

Кэт шумно сглотнула, с ужасом вспоминая события последних дней. «У тебя отрицательный результат. Отрицательный, помнишь?»

– Кто мои настоящие родители?

Отец не отвечал некоторое время.

– Я не могу сказать. Я дал слово.

– Какого черта ты так поступил? Кто мог оказать на тебя такое влияние, кому ты так предан, что… что… – Кэт замолчала, обдумывая одновременно тысячу разных возможностей. И из всех совершенно невероятных вариантов вдруг стал выделяться один, который внезапно все расставил по своим местам.

Нет. Только не он.

И все же…

«Только это идеально подходит».

Но это будет означать…

– Это Стефан Блэр, да?

– Нет, – быстро отрезал Кайт.

Так быстро, что Кэт едва заметила, как дрогнули уголки его губ и сжались в кулаки ладони. Он явно нервничал и чувствовал себя виноватым.

– Значит, это так. Я иду с вопросом к нему.

– Ты не посмеешь!

Грубый окрик отца остановил ее на полпути. И когда она медленно повернулась, чтобы посмотреть на него, она увидела на его лице такой страх, что вся ее злость куда-то испарилась.

– Расскажи мне, папа, – тихо сказала она. – Пожалуйста.

Слава богу, он принял решение довольно быстро.

– Ты не должна никому ничего говорить. Даже Коннору.

Кэт часто заморгала и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть в обморок.

О боже. Коннор…

Коннор – ее брат.

Новая информация отказывалась помещаться в ее голове. Коннор. Ее брат. Стефан. Ее отец. Значит…

– Кто моя мать?

Кайт вздохнул и кивнул на стул:

– Присаживайся.

Марко сидел в приемной, играя с телефоном. В очередной раз он поднял взгляд на секретаршу, которая быстро отвернулась и сделала вид, что занимается чем-то еще.

Наконец он вскочил с кресла и встал перед огромным окном в пол, из которого открывался чудесный вид на Брисбен, с высоты двадцатого этажа.

Он вздохнул. Когда Кэт росла, Кайт Джексон был ярким примером трудоголика, который не находил времени для людей, не связанных с его профессиональным кругом общения. А ее мать Нина была его прямой противоположностью. Когда Кэт говорила о матери, ее лицо озарялось ярким светом, а глаза наполнялись любовью, хотя она и не была идеальной родительницей. Марко не раз видел разочарование Кэт из-за невыполненных обещаний матери. Но все это стало совершенно не важно, когда мать Кэт заболела. Он помнил, как вчера, как Кэт появилась на пороге его дома во Франции через несколько дней после того, как ее мать умерла. Она выглядела так, словно никогда больше не станет прежней Кэт Джексон. Но время лечит, и постепенно она снова стала его Кэт. Правда, немного повзрослевшей. И все же в глубине души она осталась самой собой.

– Прошу прощения, вы, случайно, не Марко Корелли?

Взглянув на секретаршу, он натянул дежурную улыбку.

– Да.

Секретарша улыбнулась как можно шире:

– Я так и знала! Мой младший брат играет за местную футбольную команду и фанатично смотрит все матчи по кабельному. Он не может дождаться отборочного матча на чемпионат мира в следующем году. – Она рассмеялась. – Он будет мне страшно завидовать, что я вас видела.

Марко не смог с собой справиться и ответил ей улыбкой:

– Спасибо. Мы тоже с нетерпением ждем отборочного матча.

– А вы снова будете комментировать? Знаете, у нас весь город замирает, когда идут игры, – сказала она, вставая и протягивая ему листок бумаги и ручку.

– Планирую. – Он протянул ей руку для пожатия и в следующие пять минут отвечал на ее робкие вопросы, подписывал автограф и улыбался для фотографии.

– Марко?

Следующий ответ застыл у Марко в горле, когда он повернулся на звук голоса Кэт и увидел ее бледное лицо. Он ничего не сказал. Просто распахнул перед ней дверь, одарил секретаршу любезной улыбкой и прошел за Кэт к лифту.

– Ну что? – спросил он, когда они спускались на первый этаж. – Что он сказал?

Она попыталась открыть рот, но снова его захлопнула и просто смотрела на него в напряженном молчании.

Марко слегка коснулся ее плеч:

– Кэт?

– Я… – Она покачала головой так, словно все еще не могла поверить в то, что собиралась сказать. – Мой отец…

– Да?

Она сделала глубокий вдох.

– Мой биологический отец – Стефан Блэр. Коннор – мой сводный брат.

Услышав вскрик удивления Марко, Кэт отвернулась и уставилась на мелькающие лампочки номеров этажей.

– У Стефана был роман с домработницей, в результате которого появилась я. Это случилось после того, как моя мать узнала, что больна, и решила не иметь детей.

– А где сейчас домработница?

– С ней рассчитались, и она уехала обратно в Новую Зеландию. Пару лет назад она умерла.

– И они тебя удочерили? Но почему это решили от тебя утаить? И как у них получилось все скрыть?

– Они уехали в Штаты на целый год, чтобы скрыть тот факт, что моя мама не беременна. Стефан умолял отца никогда ничего не рассказывать. Он говорил, что жена разведется с ним, что вся его жизнь разрушится и пострадает компания. Отец согласился.