Без четверти шесть Николай вышел из здания и сел в оставленную на служебной парковке машину. Ждать пришлось долго. Нина появилась только в пятнадцать минут седьмого и остановилась на крыльце, оглядываясь по сторонам. Лесовой вышел из машины и помахал рукой. Полюбовавшись ее грациозной походкой, галантно распахнул дверцу, и девушка уселась на переднее сиденье.

— Только мне надо заехать домой, переодеться! — предупредила она.

— Хоть на край света! — легкомысленно ответил майор. — Все равно ночные заведения так рано не открываются, так что времени у нас вагон.

Жила Нина довольно далеко, в районе Алтуфьевского шоссе, и всю дорогу они непринужденно болтали на разные темы. Девушка оказалась веселой и совсем не жеманной. Общаться с ней оказалось удивительно легко, несмотря на приличную разницу в возрасте, и через пять минут они перешли на «ты». Правда, говорила больше Нина, а он внимательно слушал. Когда доехали до ее дома, Николай уже знал всю ее нехитрую биографию. Оказалось, что Ниночке недавно исполнилось девятнадцать лет, и она всего два года как окончила школу в далеком Новосибирске, где жила с родителями. Девушка всю жизнь мечтала жить в столице и, хотя в Новосибирске достаточно своих институтов, поехала поступать в Москву. Но — увы… Тогда, пообещав, что на будущий год обязательно поступит, она уговорила родителей, у которых была единственным ребенком, и они разрешили ей остаться в столице. Чтобы любимое чадо не мыкалось по съемным квартирам, отец, известный в городе кардиолог и по совместительству состоятельный владелец частной клиники, купил ей в Москве однокомнатную квартиру. Он же ходатайствовал перед своим старым знакомым, Георгием Шалвовичем, и тот взял Нину на работу.

В прошлом году она снова пыталась поступить в институт управления, и снова не вышло. Но уж в этом…

Тут ей пришлось прерваться, потому что они свернули к ней во двор.

— Придется подождать! — предупредила она, выходя из машины. — Как минимум час. Быстрее я не соберусь. Извини, домой не приглашаю.

— Конечно! — понимающе кивнул Николай. — Легкомысленно было бы впускать в дом малознакомого человека!

— Если ты думаешь, что я кого-то боюсь, то ошибаешься! — гордо сказала Нина. — Георгий Шалвович не даст меня в обиду. Ты его еще не знаешь! А не зову потому, что у меня не прибрано.

Лесовой вышел из машины, чтобы, согласно правилам этикета, открыть перед ней дверцу, но опоздал. Ее каблучки уже стучали по ступенькам крыльца.

Нина оказалась точна. Из подъезда она вышла через час и две минуты, и Лесовой снова залюбовался ею. На работе она была в строгом темном брючном костюме, который тоже был ей к лицу. Но теперь она выглядела и вовсе сногсшибательно. Девушка успела сделать прическу, наложить неброский, но очень ей идущий макияж. Николай не очень разбирался в женской одежде, но то, что было на ней сейчас надето, делало из Ниночки настоящую королеву красоты. Хоть сейчас выпускай на подиум.

…Повеселились они на славу и уехали из ночного клуба почти в четыре часа утра. Николай давным-давно не проводил время так хорошо и по поведению Нины видел, что она тоже осталась довольна сегодняшним вечером.

— Я провожу? — предложил майор, заглушив машину около ее подъезда.

— А еще ты, как в кино, должен напроситься на чашечку кофе! — засмеялась она. — А я должна для приличия поломаться, а потом согласиться?

— Если нет кофе, согласен на чай! — ответил он с серьезным видом.

— Ладно, пошли, коварный соблазнитель!

Когда за ними защелкнулся замок входной двери, Николай повернулся лицом к Нине, заглянул в ее глаза и увидел в них тот извечный женский призыв, который ни с чем не мог перепутать. Он мягко взял девушку за плечи и притянул ее к себе. Она на секунду напряглась, обозначая сопротивление, а потом подалась вперед, прижавшись к Николаю всем гибким телом. Поцелуй длился так долго, что оба чуть не задохнулись.

Куртки они еще как-то повесили на вешалку, а остальные детали одежды оставались на полу в длинном коридоре по мере приближения к комнате. С Николая сначала слетел пиджак, на него упала кобура с пистолетом. Когда они оказались около дивана, Лесовой остался в одних штанах, и восхитительная грудь Нины прижималась к его мускулистой груди. А через несколько секунд на полу оказались и брюки.

Потом они долго стояли вместе под струями прохладного душа, остужая разгоряченные тела, и Николай с наслаждением чувствовал, как скользит под его намыленной ладонью ее восхитительно гладкая кожа, а сама она тихонько постанывает под его руками. Потом он завернул девушку в огромное полотенце, отнес на диван, и все началось сначала.

Николай сразу понял, что сексуальный опыт Нины практически равен нулю, а знания приемов обращения с противоположным полом почерпнуты скорее всего из разговоров с подругами, и сначала вел себя так, чтобы не обидеть девушку каким-нибудь неосторожным движением. Но она оказалась настолько раскована и непосредственна, что он быстро отдал ей лидирующую роль, чего с ним раньше никогда не случалось в отношениях с женщинами. В своей наивной бесстыдности Нина не оставила, наверное, ни одного сантиметра поверхности его тела, не исследованного ее мягкими губами, горячим язычком и вездесущими пальчиками, отчего огонь желания не угасал в нем до самого рассвета. Только к утру, с трудом оторвавшись друг от друга, они обессиленно заснули.

Лесовому приснился странный сон. Он стоял на берегу неширокой реки, или скорее канала, наполненного тускло-серой водой. По обоим берегам, насколько хватало взгляда, все было покрыто мелким песком такого же цвета без малейшего признака растительности, даже чахлой травы. Местность была пустынная и до самого горизонта плоская, как стол. Впрочем, горизонт таковым можно было назвать только с большой натяжкой, потому что серая пустыня где-то вдалеке сливалась с таким же серым небом, то ли покрытым однотонными облаками, то ли это был его естественный цвет. И вообще все вокруг выглядело серым и тусклым, как в старом черно-белом фильме. На небе никаких светил: ни солнца, ни луны, ни звезд, и невозможно было понять, день вокруг или ночь.

В этой пустыне он оказался не один. Рядом с ним стояли друзья — Дима Стрешнев, Денис Красильников и Леня Полищук — и показывали пальцами на другой берег, где стоял еще один человек и призывно махал им рукой. Присмотревшись, Николай узнал в нем Пашу Камкова. Только фигура его была размытой, полупрозрачной, и через нее проглядывал все тот же песок.

Стоявший ближе других к Лесовому Леня Полищук силился что-то ему сказать, открывал рот, но не мог выдавить из себя ни звука. Тогда Леня схватил его левой рукой за плечо, а правой принялся отчаянно жестикулировать, время от времени показывая куда-то назад. Николай обернулся и увидел, что там, где только что никого не было, стоят четыре человека. Трое — прямо у них за спиной, а четвертый чуть в отдалении. Лица у всех были настолько бледны, что выделялись в окружавшей серости яркими белыми пятнами. Волосы у первых трех оказались жгуче-черными, а у четвертого — совершенно седыми, и Лесовой узнал в нем Вампира. В этом сне ему почему-то не хотелось называть этого человека по-другому.