– Евгения, это и есть твои друзья? – спросила она надтреснутым голосом, обращаясь к девочке. Это прозвучало чуть раздраженно, но без брюзгливых нот, присущих голосам больных, сварливых стариков.

– Д-да… – промямлила та, – б-ба… бабушка.

– Кто?! – в один голос вскрикнули Арно и Диймар.

– Символьер Алессандра Дарамария Корамелл, мать Клариссы Алессандры Радовой. – Надтреснутости в голосе стало меньше, зато раздражения больше. – Присаживайтесь, молодые люди, и рассказывайте, зачем вас сюда принесло. Андрюша, завари гостям чаю и раздобудь поесть.

– Но, наставница… – заикнулся парень, – у нас заварки осталось…

– Анд-рю-ша! – только и ответила та.

На этом все попытки возражать можно было считать пресеченными.

– Полагаю, вам тоже следует представиться, – церемонно сказала старая женщина, – и прошу меня извинить за то, что встречаю вас сидя. В последнее время ноги уже не те. Знаки же приходится экономить в этом странном месте.

– Диймар Улвер Шепот. – Трилунец слегка поклонился.

– Арнольд Резанов. То есть Арнольд Арнольд Резанов.

Алессандра заулыбалась и сразу будто помолодела.

– Интересная компания, – сказала она. – У вас, должно быть, очень много вопросов, а у меня много информации. Спрашивайте, а я буду рассказывать. Подвиньте поближе вон тот диван.

На этот раз Шепоту не удалось, по своему обыкновению, отстраниться от работы.

– Это место, – Арно оглядел белостенный зал, – и есть та самая таинственная лаборатория моего отца? Где ставили эксперименты над волчатами? Пытались извлечь бессмертие, не восстанавливая ритуал Иммари?

Алессандра прищурилась:

– Очень точно. Только эксперимент был всего один. И был ли он успешным – теперь никто не узнает. Мы с несчастным Дирке Эрремаром не дали ему завершиться. Но давай-ка кое-что проясним. Ты сын Арнольда Резанова. В этом случае имеешь ли ты право на мою откровенность? Со слов Евгении, – она кивнула в сторону притихшей на диване с ногами девчонки, – я знаю, что твой отец попал в неприятности, хоть и не поняла какие. Так не потребуются ли ему сведения, которые у тебя уже есть, а также и те, которые ты, возможно, получишь от меня, чтобы исправить свое положение и взяться за старое?

– Нет. – Откуда-то выплыла Кирина ликантропья манера говорить рублеными, практически односложными фразами. – Даже если захочу. Не смогу. Я лев.

– Как?! – подскочила на диване Евгения.

– Так. – Арно встал и продемонстрировал превращение рук, шеи, частично головы.

Алессандра смотрела как завороженная. Женька – как пришибленная.

– Прирожденный или… – Символьер Корамелл быстро обрела дар речи.

Арно замялся. Эти сведения он получил из такого источника и в такой форме, что особой уверенности в них не было.

– Мне сказали, что прирожденный. Так ли это – не знаю. Я всю жизнь был четырехмерником, только не знал, как это называется. Недавно… в конце ноября, кажется, меня укусил волк-оборотень…

– Карина, – вставила Евгения.

Алессандра отмахнулась от внучки, как от мухи, чем, кажется, обидела девчонку. Нуда, Женьку можно понять…

– И тогда начались изменения. – Арноха вдруг понял, что изливать душу перед Алессандрой ему совсем не хочется, и решил не распространяться. – А вчера… или уже сегодня мне пришлось убить льва. Того, которого вы зовете… звали то есть львом-отступником.

– Да-да, своего рода инициация. – Глаза символьера Корамелл заискрились, она даже помолодела с виду. – И теперь превращения даются тебе легко, как обычные человеческие жесты, верно?

Он кивнул.

– И Пьера больше нет.

Эта новость ее, кажется, осчастливила. А Арнохе стало как-то неприятно. Да уж, Абеляр был врагом, каких… э-э-э… врагу не пожелаешь. Но все равно откровенно радоваться его смерти не хотелось.

Пришел Андрей с подносом, за ним важно топала толстенькая девочка, на первый взгляд – третьеклашка-переросток, на второй – чуть младше Арнохи. Она несла чайник, похоже, с кипятком. Ребята молча, привычно и слаженно занялись сервировкой. Девочка кидала любопытные взгляды то на Арноху, то на Диймара.

Чаепитие оказалось неожиданно «как в лучших домах» – разнообразное печенье, конфеты, даже пирожные. Вот только заварка пакетная. Ну и что? Главное – кипяток есть. А привередничать «богатенький Буратино» Арно Резанов не был приучен. Трилунцы, если и были приучены, то демонстрировать это не решились и сидели тихо, словно языки проглотили. Примолкшая Женька – это еще куда ни шло. Но Диймар, пытающийся слиться с диваном не в момент работы, но в момент беседы, – вот это было удивительно. Хотя на его месте Арно тоже не выделывался бы.

Андрей и девочка закончили накрывать и ушли.

Арно ухватил чашку, обжигая пальцы. Есть не хотелось ни капли, но горячее питье его взбодрило.

– Десять лет назад начались странные и страшные события, – сказала Алессандра, тоже отхлебывая чай. – По всему миру, на Земле и в Трилунье, начали погибать детеныши волков. Их целенаправленно уничтожали, иногда весьма хитроумно и изощренно. Перед нами, знаккерами и символьерами, занимавшимися волко-ведением и – шире – твареведением, встали два вопроса. Кто это делает? И как защитить детенышей? Второй был актуальнее. Гибли невинные дети, мертвел мир.

От ее простых слов у Арно мороз пошел по коже. А Алессандра продолжала:

– С помощью волчьей карты мы собрали детенышей двух витков в одну школу – нам казалось, что так их проще будет защитить. Ужаснулись тому, как мало их осталось. Должны были привезти еще двоих малышей, хотя им было еще рановато в школу. Их на время спрятали в доме твоего отца, Диймар Шепот. Там их выследил охотник Ластовер. По иронии судьбы, ему пришлось сойтись насмерть со своим родным братом-волком. Охотник одолел, и бухта Полумесяц омертвела.

– И мои родители, – хрипло сказал Диймар. – Я помню, нас с Радмером и няней отправили к бабушке…

Алессандра кивнула:

– Да, происходили ужасные вещи. И вот спустя полгода после омертвения Полумесяца моя старшая дочь Кларисса выкрала у меня карту для своего мужа, охотника Евгения Радова. Хороши твои родители, – Алессандра глянула на внучку, – да только в том, что они такие, моей вины несоизмеримо больше, чем их вины. В общем, стараниями Клариссы охотники узнали точное число живых детенышей. Потом эта дрянная девчонка одной ей ведомыми способами – хотя могу представить какими – выведала местоположение школы у несчастного Дирке. И на волчью школу напали. Вернее, напали на льва Марко. Его ранили, возможно, сочли мертвым… сейчас не это важно. В общем, детенышей переправили сюда и тут же начали эксперимент под руководством твоего, Арно Резанов, отца. Параллельно с его исследованиями моя младшая дочь символьер Арисса, на которую я возлагала, признаться, совершенно иные надежды, занялась восстановлением утерянного знака для Иммари. Она достигла успеха, надо сказать.