– Так я тебя не возбуждаю? – вновь повторила она, на сей раз почти по-детски наивно.

Андрей подошел к мулатке, поплотнее запахнул на ней халат и, подняв с пола пояс, затянул его. Затем, держа девушку за плечи, посмотрел ей в глаза.

– Ты красивая и вроде бы не дура. Но только ничего сегодня не будет.

– Почему?

– Потому что я так сказал, – отрубил Ларин.

Мулатка всхлипнула. По ее щеке сбежала слеза, затем другая, и она разревелась.

– Тише, еще услышат. – Андрей приобнял ее, подвел к окну.

За ажурной стальной решеткой виднелся высокий бетонный забор. Над ним на фоне звездного неба покачивали верхушками молодые сосны.

– Если ты скажешь хозяину, что я тебе не понравилась, меня накажут.

– О чем ты говоришь?

– Если клиенту не нравится или мы не хотим чего-нибудь делать, нас наказывают.

– Слушай, я похож на человека, который может ударить женщину?

Ларин отстранился от мулатки: уж слишком по-дружески он сейчас обходился с ней, и ведь совсем не факт, что на доброту ему ответят добротой. Вера хоть и не по своей воле, но могла рассказать Жадобину, что происходило между ними наедине. А тот наверняка поинтересуется.

– Не знаю, – ответ прозвучал искренне. – Все выглядят как люди, но потом… – Вера, закрыв лицо ладонями, продолжала смотреть на Андрея сквозь разведенные пальцы.

Ларин взял ее за плечи, легонько встряхнул, чтобы привести в себя.

– Запоминай. Я скажу Жадобе, что все было просто чудесно. И ты скажешь ему то же самое.

Андрей про себя выругался, он говорил сейчас, как нормальный мужчина. А ведь Жадобе безразлично, что могла думать о клиенте его рабыня. Ей не могло нравиться или не нравиться, она была просто обязана делать то, что от нее требовалось. Мулатка чуть шире развела пальцы, и между ними Ларин увидел темно-оливковый глаз, поблескивающий от слез. Огромный зрачок чуть заметно пульсировал от волнения.

– Короче, скажешь, что я всем остался доволен. Или как там у вас принято. Ведь он спросит тебя потом?

Уточнять, кто именно «он», не пришлось, Вера сразу сообразила, что речь идет о Жадобине, и несколько раз покорно кивнула.

– Так что, ты сейчас уйдешь? – спросила она.

Ларин задумался.

– Нет, останусь.

– Ты какой-то странный. – Мулатка хотела прикоснуться к плечу Андрея, но отдернула руку.

– Не твое дело.

Андрей поискал глазами, нашел выключатель и погасил свет. Теперь комнату освещала лишь ущербная луна, взошедшая над лесом. Яркие безвкусные краски померкли, весь интерьер стал словно кадр из черно-белого кино. Лишь цветными огоньками подмигивал аквалайзер приемника.

– Одеяло здесь одно? – Ларин уже передвинул одну из подушек поближе к краю.

– В шкафу есть запасное. – Девушка вскинула руку, останавливая Андрея. – Я сама постелю. Можно?

– Сделай одолжение. И поменьше болтай.

Ларин чувствовал, что в самом деле смертельно устал. Мулатка метнулась к шкафу – вытащила одеяло, принялась заправлять его в атласный пододеяльник.

– Музыка пусть играет. Все, спокойной ночи. – Андрей разделся и лег на самом краю широкой кровати.

Мулатка осторожно, чтобы не побеспокоить его, расправила одеяло и отошла к окну. Вспыхнул язычок зажигалки, зардел кончик сигареты.

«Ненавижу сигаретный дым», – подумал Ларин.

Но он понимал, что девушке нужно прийти в себя. Ведь у нее, наверное, голова идет кругом. Мулатка глубоко затягивалась, старалась выпускать дым в щелочку приоткрытой фрамуги. Пепел сбивала в ладонь.

Андрей лежал на спине и сквозь полуприкрытые веки смотрел на Веру. Девушка ловко отправила окурок щелчком за окно – тот на лету рассыпался фонтаном огненных брызг. Затем она тихо, на цыпочках приблизилась к бутылке и, сев на корточки, сделала несколько коротких, жадных глотков.

– Ты спишь? – тихим-тихим шепотом спросила она.

Ларин не ответил. Мулатка подобралась к кровати, выждала, глядя на Андрея, сбросила халат и нырнула под одеяло. Они лежали молча, не шевелясь, прислушиваясь друг к другу.

– Ты же не спишь? – проговорила девушка.

– Конечно, не сплю. Хотя и хочу спать, – тихо отозвался Ларин.

– Ты не такой, как все. Ты другой. Почему?

– Это тебе только кажется. Ты еще очень мало видела в жизни. Люди бывают разные.

– Я видела очень много, – тихо проговорила мулатка. – Почему ты так поступаешь со мной?

– Спи и не болтай. Мы обо всем уже договорились.

Странное чувство возникло у Ларина. С одной стороны, он понимал, что поступает абсолютно неправильно. Но с другой – иначе и не мог поступить.

Мулатка приподнялась на локте, посмотрела на Андрея. Тот больше не притворялся спящим. Девушка медленно протянула руку, коснулась его плеча.

– Мне почему-то так хорошо и спокойно с тобой. Можно я лягу ближе? – Не дожидаясь согласия, Вера скользнула под одеялом, прижалась к Андрею теплым боком и задышала ему в плечо.

– Какого черта? – пробурчал Ларин.

– Ты же не прогонишь меня? – Мулатка водила длинным ногтем, повторяя линии татуировки на груди Ларина. – Почему ты молчишь?

Андрей почувствовал, как губы девушки касаются его шеи.

– А вот этого не надо, – сказал он.

– Тебе противно?

– Не говори глупостей.

– Я знаю, что противно. Иногда я сама себя ненавижу за все, что случилось. – Девушка вздрогнула и отодвинулась в сторону.

– Не думай об этом. Просто засни и все.

Мулатка упрямо молчала, дышала глубоко и неровно.

– Вот же дернул меня черт, – проговорил Ларин, повернулся на бок и обнял девушку. – Просто лежи и не выдумывай басен.

– Хорошо, – сказав это, Вера устроилась поудобнее и тихо-тихо принялась говорить, словно обращалась не к Андрею, а рассказывала соснам за окном.

Ларин не хотел слушать ее рассказ, у него и своих проблем хватало. Но он понимал, что мулатке нужно выговориться.

Андрей узнал о том, как мать Веры забеременела от студента-африканца, когда поехала учиться в Киев. Как тот бросил ее, и она вернулась в родную деревню под Тирасполем… О том, как деревенские дети дразнили Веру. О том, как в седьмом классе ее насиловали мальчишки-старшеклассники, а она боялась рассказать об этом кому-нибудь…

– … я никому раньше об этом не говорила. Ты слушаешь меня?

– Конечно же, слушаю. – Андрей провел ладонью по непослушным кучерявым волосам девушки.

– … как я мечтала вырваться из глуши, из деревни… а потом был этот конкурс красоты, будь он проклят… Жадобин такое мне обещал… А что вышло?.. Забрали документы, били, посадили под замок… я целый месяц держалась, а потом сдалась… раздвинула ноги… ненавижу всех их… думала, и ты такой… ну, почему мне с тобой так спокойно?..