— Андерс, ты ведь предлагал обследовать подземелье. Хотел начертить план, а потом устроить здесь наш новый штаб. Давайте сейчас исследуем!

— Я в самом деле говорил такую чушь? Меня, наверное, тогда солнечный удар хватил. Уж если я выберусь отсюда, то нк за что в жизни даже носа не покажу в эти паршивые развалины! Так и запомни!

— Интересно все-таки, куда ведут все эти ходы? — упорствовал Калле. — А вдруг тут есть еще выход и никто о нем не знает?

— Как же! А вдруг вечером сюда понаедут археологи и откопают нас? Это почти так же вероятно.

Ева-Лотта вскочила:

— А если мы вот так вот будем сидеть, то совсем рехнемся! По-моему, лучше, как Калле сказал. Фонарик у нас есть, будем освещать дорогу.

— Пожалуйста, — согласился Андерс. — Только, может, нам поесть сначала? Все-таки три булки — это всего лишь три булки, на веки их все равно не растянешь, так что и беречь их незачем вовсе.

Ева-Лотта дала каждому по булке. Друзья молча съели их и запили хлеб водой из ковша.

Потом взялись за руки и начали свой поход. Калле шел впереди и светил фонариком.

Как раз в этот момент около городского полицейского участка остановился автомобиль. Двое полицейских вышли из него и торопливо прошли в участок, где их встретил Бьорк. Он явно был удивлен неожиданным визитом. Приезжие представились: комиссар Стенберг, полицейский Сантессон из стокгольмской уголовной полиции. Затем комиссар поспешно спросил:

— Вы не знаете здесь в городе частного сыщика, по фамилии Блюмквист?

— Частный сыщик Блюмквист? — Бьорк покачал головой. — Никогда не слыхал!

— Странно, — удивился комиссар. — Он живет на Большой улице, четырнадцать. Вот, смотрите!

Стенберг вынул письмо и протянул его Бьорку. Будь при этом Калле, он сразу узнал бы этот листок.

Вверху стояло: «Стокгольм, в уголовную полицию».

Внизу подпись: «Карл Блюмквист, частный сыщик».

Бьорк расхохотался.

— Да ведь это мой дружок Калле Блюмквист. Частный сыщик, скажи пожалуйста! Да ему лет тринадцать, этому частному сыщику!

— Но чем же вы объясните, что он прислал нам отпечаток пальца, точно совпадающий с тем, который мы обнаружили в июне на Банергатан? Слыхали, наверное, — крупная кража драгоценностей? Чей это отпечаток? Сейчас нас это интересует больше всего. Это наша единственная нить. У нас нет никаких сомнений, что грабителей было несколько: одному не под силу сдвинуть с места тяжеленный сейф. Но только один из них оставил отпечатки пальцев. Остальные, очевидно, были в перчатках.

Бьорк задумался. Он припомнил осторожные расспросы Калле, когда они встретились на днях на площади: «Что надо делать, когда знаешь, что человек — преступник, а доказать не можешь?» Выходит, Калле Блюмквист какимто образом напал на след грабителей!

— По-моему, нам остается только пойти к Калле и спросить его самого.

— Да, и как можно скорее, — подхватил комиссар и скомандовал:— Большая улица, четырнадцать!

— Есть Большая улица четырнадцать! — сказал полицейский и сел за руль.

И машина умчалась.

Алые розы изнывали от скуки. Что это еще за новая мода у Белых — ни с того ни с сего заключать мир, когда война началась так многообещающе! Чем это они так заняты, что добровольно отказываются от такого удовольствия?

— По-моему, нам надо пойти пооскорблять их немного, — предложил Сикстен,может, они образумятся.

Бенка и Йонте ничего не имели против. Но в штабе Белых роз было тихо и пусто.

— Где их нелегкая носит? — удивился Йонте.

— Подождем, — сказал Сикстен. — Когда-нибудь же они вернутся.

И Алые розы удобно расположились на чеодаке. Они обнаружили множество старых журналов, которыми Белые розы развлекались в плохую погоду. Нашлись также шахматы и роскошный стол для игры в пинг-понг. Словом, в развлечениях недостатка не было.

— А у них шикарный штаб, — заметил Бенка.

— Да-а, — отозвался Сикстен. — Эх, если бы и у меня в гараже поместился стол для пинг-понга!

Они играли в пинг-понг, съезжали по веревке и влезали обратно, рассматривали картинки в журналах, и их ничуть не беспокоило, что Белые розы блистают своим отсутствием.

Сикстен стоял у открытого люка, держась за веревку. В это время в саду показался человек. «Вон идет тот тип, родственник Евы-Лотты… как его там… дядя Эйнар. Жуть, до чего торопится», — подумал он. Дядя Эйнар посмотрел наверх, увидел Сикстена и вздрогнул.

— Ты ищешь Еву-Лотту? — спросил он через секунду.

— Да, — ответил Сикстен. — Вы не знаете, где она?

— Не знаю.

— Жалко, — сказал Сикстен и съехал вниз по веревке. Дядя Эйнар просиял.

Сикстен полез обратно.

— Ты опять наверх? — спросил дядя Эйнар.

— Ага, — подтвердил Сикстен и проворно полез дальше. Сразу было видно, что у него пятерка по физкультуре.

— А что ты там будешь делать? — спросил дядя Эйнар.

— Ждать Еву-Лотту.

Дядя Эйнар немного походил взад и вперед.

— Я теперь припоминаю: Ева-Лотта с ребятами собиралась куда-то на прогулку. Они раньше вечера не вернутся! — крикнул он Сикстену.

— Жалко, — сказал Сикстен и съехал вниз.

Дядя Эйнар просиял.

Сикстен полез обратно.

— Ты что, не слышал, что я сказал? — Дядя Эйнар начинал нервничать.Евы-Лотты не будет дома целый день!

— Жалко, — сказал Сикстен. — Очень жалко.

И полез дальше.

— Что же ты там будешь делать? — спросил дядя Эйнар.

— Смотреть картинки, — ответил Сикстен.

Теперь дядя Эйнар уже не сиял. Он нетерпеливо шагал взад и вперед.

— Эй, ты, наверху! — крикнул он через минуту. — Хочешь заработать крону?

Сикстен выглянул в люк.

— Еще бы! А как?

— Сбегай в магазин на площади, купи мне пачку сигарет!

— С удовольствием, — сказал Сикстен и съехал вниз.

Дядя Эйнар вручил ему пять крон, Сикстен припустился бежать и исчез. Дядя Эйнар просиял больше прежнего.

Тут в люк высунул голову Бенка. Симпатяга Бенка с белобрысыми курчавыми волосами и курносым носом. У кого хватило бы сердца ругаться при виде такого славного парня? А вот дядя Эйнар выругался, да еще как!

Вскоре вернулся Сикстен. В руке он держал большой кулек. Он отдал дяде Эйнару сигареты и крикнул Алым:

— Во, ребята, я купил булок у Евы-Лоттиного папы на целую крону, а он никогда не жадничает. Еды у нас теперь хватит на весь день, и домой идти не надо.