Импровизация – умение внести порядок в беспорядок, приспособиться к случайности – сама по себе никогда не бывает случайной. Она представляет собой череду микрорешений, принимаемых быстро, но всегда с прицелом на развитие игры в реальном времени. В регби вы никогда не перестаете думать, просто вы думаете – и принимаете решения – со скоростью мяча.

* * *

Но настоящим основоположником «французского чутья» был сам Декарт. Перестать думать, чтобы начать действовать, – не значит пренебрегать разумом; это значит поставить его на место. Мы уже разобрали гипноз, йогу, не-знание, стрельбу из лука… Но между тем именно Декарт, изобретатель современного рационализма, смог с образцовой четкостью разграничить мысль и действие. Когда вы думаете, времени у вас хоть отбавляй. Можно запереться от мира на недельку, медитировать, писать, мечтать. Не надо никуда спешить. Но когда вас зовет жизнь – вспомните вторую максиму «Рассуждения о методе», – нельзя терять ни минуты. Надо принимать решение и чаще всего – без подлинной уверенности. Декарт поначалу был солдатом. Об этом часто забывают. Он понимал, что именно твердость решения – в большей степени, чем суть самого решения, – способна помочь человеку или сломать его. И в этом его убедил следующий случай.

В 1621 г., когда ему было 25 лет, Декарт оставил армию и пустился в путешествие для собственного удовольствия. Проделав долгий путь, он из любопытства заглянул в Восточную Фризию на севере Германии. Там он нанял судно для себя и своего слуги. «Моряки», посчитав Декарта богатым и безобидным, решили избить его до потери сознания, ограбить и сбросить тело в воду. Какой-то безвестный иностранец – вряд ли его будут искать. План они обсуждали прямо перед Декартом, не предполагая, что он может знать не только родной язык. Как вы думаете, что сделал наш философ? Может быть, он, как подлинный рационалист, попытался убедить злоумышленников, что это не лучшая идея? Или предложил им кошелек в обмен на жизнь? Или, может, воззвал к религиозным чувствам, напомнив о божественной каре? Нет, ничего подобного. Тот, кто верил только в силу доказательства, на этот раз решил доказать свою правоту силой. Пути назад не было: либо победа, либо смерть. Если противники почувствуют хотя бы малейшее колебание с его стороны, ему конец. Адриан Байе, автор одной из первых биографий Декарта, опубликованной в 1691 г., рассказывает:

Г-н Декарт, понимая, что момент настал, вдруг вскочил на ноги. Выражение его лица разительно изменилось. Он с неожиданной гордостью выхватил шпагу, заговорил на их языке тоном, который тотчас привлек их внимание, и пригрозил расправой любому, кто посмеет на него напасть. Именно тогда он осознал, какое впечатление способна произвести храбрость, которую в иных случаях могут воспринять за пустое бряцание оружием. Впечатление, которое он произвел на тех бедолаг, было поистине чудесным. Он напугал и поразил их, из-за чего они растерялись и не воспользовались преимуществом. После этого они обращались с г-ном Декартом предельно любезно.

Да, величайший философ современности был еще и человеком действия. В первую очередь – французским рыцарем, а потом уже мыслителем.

8

Попадать не целясь

Я не ищу, я нахожу.

Пикассо

Первый частный урок я дал для Ванессы, ученицы выпускного класса средней школы (вернее, не дал, а продал, поскольку хотел в первую очередь подзаработать). У нее было всего 4 балла из 20 по философии, а в конце года ее ждал важный экзамен. Раньше я никогда не занимался репетиторством, но обстоятельства сложились так, что пришлось: несколько месяцев я, будущий преподаватель, как-то выживал без стипендии и заработной платы, поэтому на всякий случай вписал свое имя в список студентов, готовых быть репетиторами. И благополучно об этом забыл. А потом на автоответчик пришло сообщение от Ванессы. Мы договорились встретиться в доме ее родителей. Ванесса была очень мила, несмотря на нарастающее отчаяние (все-таки 4 балла – не 20) и заметный страх перед экзаменом. Я тут же решил поделиться с ней секретом, который помогал мне сдавать экзамены со спокойствием старого морского волка, даже если ситуация была штормовой.

– Знаешь, Ванесса, к некоторым целям лучше идти обходным путем. Если слишком много думать об экзамене, то, когда ты пойдешь его сдавать, тебя парализует страх. Слишком много думать о цели – увеличивать риск промахнуться. Скатай два шарика из бумаги. Возьми один и тщательно прицелься в мусорное ведро. Когда будешь готова, бросай. Не спеши. Сосредоточься как следует. Прицелься. Мимо! Так, ладно. Расскажи-ка мне, куда ты в последний раз ездила на каникулах? Тебе понравилось? Где хочешь провести следующие каникулы? Теперь бери второй шарик и бросай его в ведро, не задумываясь. Видишь, в этот раз попала! Если хочешь сдать экзамен, лучше всего про него не думать.

– Может, и так, но все равно придется поработать, – вздохнула Ванесса. – Надо же хотя бы стремиться к цели, разве нет? Иначе как я подтяну философию?

– Конечно, мы будем работать. Но не ради сдачи экзамена, а чтобы ты стала лучше понимать предмет. Ни Декарту, ни Платону не нужно было получать школьный аттестат – они занимались философией для себя, потому что она им нравилась и требовалась, а не для того, чтобы сдавать тесты. И то, что они придумали, поразительно. Возьмем Монтеня. Вижу, в твоей библиотеке есть его «Опыты». Он никогда не руководствовался ничем, кроме своего удовольствия, и это не принесло ему никакого вреда. «Раз мы и так и этак вынуждены идти на печальный риск, – писал он, – давайте, рискуя, получать хоть какое-то удовольствие. Люди же обычно поступают наоборот, считая, что полезным может быть только неприятное: все, что не тягостно, кажется им подозрительным». Однако «благословенная природа сделала необходимые вещи легкодоступными, а труднодоступные – необязательными». Если ты голоден, ты ешь. Если ты хочешь пить, ты пьешь. Если ты жаждешь знаний – гуляй, смотри, знакомься с людьми, читай книги. Все под рукой. Удовольствие естественно и легко. Кроме того, это позволяет оставаться здоровым. «Я полностью здоров, живя свободно, без всяких правил и дисциплины, кроме собственных привычек и удовольствий». Когда человек следует только своему удовольствию, он не обязательно избегает болезни, но вероятность заболеть у него гораздо меньше. Если же это все-таки произошло, то именно удовольствие помогает выздороветь. Монтень заметил: когда он был болен, бессмысленно было запрещать ему пить вино – у него и так не было никакого желания это делать. Врачи не нужны: их рекомендации в лучшем случае лишние, в худшем – опасные. Я, говорил он, не знаю других людей, которые бы так рано заболевали и так поздно излечивались, как те, кто находится под властью медицины. Само их здоровье испорчено принуждением к диете… Словом, если единственная цель жизни – выживание, если существование сводится к соблюдению диеты, к мыслям только о своем здоровье, болезнь портит даже саму идею здоровья и отравляет все на свете. Жить в страхе смерти – это уже не жизнь. А истинное здоровье заключается в том, чтобы никогда о нем не думать. Медицина во времена Монтеня вполне заслуживала его презрения. Когда он говорил: «Врачи не довольствуются тем, что болезнь находится у власти, они делают само здоровье больным, чтобы ни в коем случае нельзя было избежать их власти», то описывал реальность, в которой мы живем до сих пор. Если мы заменяем удовольствие от жизни одержимостью здоровьем, если вся пища становится лекарством, то здоровье становится болезнью. Настоящее здоровье заключается не только в том, чтобы избежать болезни, но и в том, чтобы видеть перспективу. Удовольствие как перспектива ставит вопрос о здоровье на свое место и вместо того, чтобы делать здоровье больным, делает болезнь настолько здоровой, насколько это возможно. Так что я предлагаю тебе забыть об экзамене и думать только о философии. Если она тебя по-настоящему заинтересует и начнет приносить удовольствие, ты сдашь экзамен как бы мимоходом, без усилий, не зацикливаясь на нем. Знаю, это звучит парадоксально, но ты же сама видела, какой из шариков оказался в ведре. Если ты задался целью,