каких-нибудь перспективных молодых артефакторов, чтобы продолжать свою деятельность.

В общем, её Лантана не боялась. Будет строить козни — она намекнёт старушенции, что навестит её приёмных сыновей и попросит их открыть правду. Не за бесплатно, конечно. И тогда будет огромный скандал, который навсегда испортит её деловую репутацию и доведёт до нищеты.

Так что нет, госпожи Ожинской Лантана не боялась.

— Госпожа Гавриленко, прошу, дайте мне ответ.

Кажется, она думала слишком долго. Марсель с трудом сидел на месте.

Но ещё не всё.

— Минутку.

Теперь последний вопрос. Брать его к себе… нет, сейчас у неё нет на это времени. Значит, нужно организовать ему мастерскую и договориться о продаже его артефактов под своим именем. Она получит процент, Марсель — возможность работать и защиту от ложных обвинений. Если кто-то посмеет назвать её артефакт опасным, она подаст в суд, а местные суды, как ни прискорбно это признавать, обычно защищают правоту того, кто больше заплатил. Чего-чего, а денег Лантане никогда жаль не было.

Значит, так и поступим.

— Я согласна взять вас в компаньоны на следующих условиях…

Марсель выслушал её предложение чуть ли не со слезами на глазах. Конечно, он сразу же согласился, ведь оно было куда более щедрым, чем он рассчитывал. У компаньона и работника на окладе совсем разные доходы.

Лантана попросила его зайти ближе к вечеру, чтобы она смогла подготовить мастерскую и договор посредничества, и уверила, что всё будет хорошо. И намекнула, что обо всём этом лучше не распространяться во избежание ответных действий госпожи Ожинской. Пусть думает, что Марсель уполз в нору зализывать раны и вот-вот явится к ней на поклон. А когда они выложат карты и пустят в продажу первую партию артефактов, все сами узнают об их сотрудничестве.

Марсель был так счастлив, что никак не мог остановиться и прекратить её благодарить. Когда открылась дверь гостиной и служанка посторонилась, чтобы выпустить гостя, тот, уходя, каждые несколько секунд оборачивался.

— Спасибо, спасибо, госпожа Гавриленко! Я сделаю всё! Вы не пожалеете!

Лантана через силу улыбалась. А потом вспомнила, что вела себя практически так же нервно и несдержанно, когда в магазинчике семьи Никифоренко у неё взяли первые артефакты, и сказала:

— Всё будет хорошо, Марсель, вот увидите.

Он поклонился и ушёл. А Лантана обернулась и увидела в глубине коридора Дарека. Тот стоял и внимательно смотрел, то на неё, то на удаляющегося Марселя. С интересом таким смотрел, будто пытался понять, что их связывает.

А может, думал, не опасный ли это посетитель? Кто его знает, как он собирается защищать Лантану.

Она ничего не сказала, а просто ушла к себе в кабинет. В голове уже вертелись организационные вопросы, которые нужно срочно решать. Первый — где оборудовать Марселю мастерскую. Лучше всего это сделать где-нибудь неподалёку. Ей нужна возможность посещать мастерскую в любое время. Второй — договор. Пусть иногда слово важнее бумажки, но и бумажки лучше держать в порядке.

И Лантана взялась за дело. Вызвала знакомого нотариуса и знакомого посредника по аренде. Составила договор и получила варианты помещений для мастерской. К обеду половина вопросов была решена, через её кабинет прошло почти десять мужчин и за всеми ними внимательно наблюдал Дарек. Нотариуса так вообще испугал — когда тот вышел и обернулся, то чуть не наткнулся на Дарека, который выглядел совсем не дружелюбным. Он не походил на слугу, потому что не был одет в униформу, да и смотрел изучающе, исподлобья. Не походил на хозяина, потому что одет, опять же, не как аристократ. Тот не позволил бы себе появиться перед визитёром в одной рубашке, да ещё и в расстёгнутой сверху на пару пуговиц. Да ещё этот странный обруч на шее, который, можно, конечно, посчитать причудливым украшением, но что оно такое, всё же непонятно. Он также не походил на охранника, потому что охрана не ведёт себя так вызывающе и высокомерно. Лантана посмотрела на Дарека со стороны. Ладно рубашка… но оказывается, он к тому же босиком! Поэтому можно сказать, что он больше раздет, чем одет.

Хм, не подумал бы нотариус чего лишнего…

— Прошу извинить моего охранника, — со сладкой улыбочкой сказала Лантана нотариусу. — Иногда он чрезмерно старателен.

Но Дарек всё равно с места не сдвинулся, пока все не разошлись.

К обеду она устала. Но не той изводящей усталостью, от которой всё вокруг кажется ужасным и пропащим, а той, которая приносит удовлетворение, потому что приходит в результате упорного труда. Лантана была собой довольна, она хорошо поработала.

Когда она появилась в столовой, Дарек уже сидел за столом. Снова возникло ощущение, что это он тут хозяин. Снова Лантана подивилась, как ему удаётся так уверенно себя вести в настолько невыгодной ситуации. Если бы её продали как рабыню, Лантана, наверное бы… да не выжила бы она не его месте, ещё в самом начале бы сдалась. А Дарек всё ещё держался.

Лантана уселась на своё место, которое, к счастью, её новый самопровозглашённый охранник занимать не решился, а то с него станется, и ужин начался.

Оба молчали, поэтому удалось вдоволь насладиться запечённым свиным окороком и картофелем. Судя по количеству поданной еды, кухарки учитывали наличие за столом большого и голодного мужчины. То есть буквально весь дом сразу же признал его право везде ходить, всеми командовать и сидеть за хозяйским столом. Было такое ощущение, что внезапно домой вернулся глава семьи, и даже на кухне расстарались с приветственным обедом.

Дарек оправдали их ожидания. Съел, наверное, раз в пять больше Лантаны. Когда она закончила со своей порцией, то стала поглядывать краем глаза на его тарелку, уж очень интересно было наблюдать, как на ней уменьшается еда. Будто тает!

В общем, в этот раз ничего из приготовленного не пропало и на кухню не вернулось, а ужин явно затянулся.

Наконец, подали десерт.

Тут Дарек решил заговорить.

— Лантана, чем вы занимаетесь?

И тон такой официально-нейтральный. И даже на Вы обращается, хотя до этого тыкал.

Такого вопроса она отчего-то не ожидала.

— В смысле? — От неожиданности переспросила Лантана.

— К вам приходит много мужчин. — Глубокомысленно добавил он. — И вы запираетесь с ними наедине в кабинете.

— И что вы хотите этим сказать? — Возмутилась Лантана.

— Ничего. Я спрашиваю, чем вы там занимаетесь.

И такой тон у него был снобистский, такой взгляд высокомерный, что она не сдержалась.

— Как что? Конечно, я по-быстрому удовлетворяю их интимным образом.