спину, и взмахивая огромными крыльями, стало в небо подниматься. Ничего у священника, подходящего для защиты детей под рукой, не оказалось. Только молитвы, да крест нательный был в наличии. Его то батюшка не мешкая и метнул в жуткую птицу. А надо сказать, что здоровье у батюшки было отменное, наверно и быка мог завалить, если что.

Бросок оказался удачным, угодил крест похитителю детей прямо в голову. Раздался жуткий крик, сильные когти разжались, и кричащая девочка упала на землю метров с пяти, а затем и чудище рухнуло. Стало биться в конвульсиях, хлопая чёрными крыльями. Здесь подхватился дремавший в теньке звонарь, схватил штыковую лопату и буквально на куски покрошил пернатого хищника, благо уже свои счёты с этим монстром у него имелись. Дети кричат, плачут. На шум из церкви выскочили две бабушки прихожанки, заголосили…

А батюшка подошёл к убитой птице, начал рассматривать её, но тут же буквально в лице переменился. Стал шептать что-то и себя крёстным знамением осенять. Потом прочитал акафист-похвалу Божьей Матери, а затем повелел звонарю немедля остатки монстра сжечь, угли истолочь, чтобы костей не осталось, а кострище святой водой залить.

Что уж там батюшка увидел, кого в той жуткой птице признал, никому из местных не сказывал, и теперь уже никто доподлинно об этом не узнает.

Много лет спустя, вспомнил я эту историю. И стал со свойственным молодёжи нигилизмом донимать бабушку своими расспросами: «Бабуля, скажи, только честно, придумала эту историю страшилку, да?»

«Придумала, придумала» – ответила она соглашаясь и хитро мне подмигнула. А потом в лице переменилась, и серьёзно добавила: «Ты лучше подружку твоей мамы, тётю Валю об этом жутком случае расспроси. Пусть она тебе покажет на своей спине шрамы от острых когтей свирепого хищника!»

В основе рассказа лежит история, которую поведал читатель с ником Перелетный Слон.

Необъяснимое на Юганских болотах. Мистическая история, рассказанная биологом

В основе этой мистической истории лежит рассказ читателя с ником Иван Троглофил, от лица которого далее и ведётся повествование.

Сначала кратко расскажу о себе. По профессии я биолог-полевик. Мой стаж увлекательных полевых исследований исчисляется с 1979 года (с учётом до университетской молодости). За сорок с гаком лет посчастливилось объехать в составе различных экспедиций всю Россию – от Северной Карелии, Франца-Иосифа, Новой Земли, Пай-Хоя, Врангеля – на севере, заповедников – Брянский лес, Воронежский, Окский, Нургуш, Вишерского, Юганский – посередине, азовских и южноуральских степей, Кедровой Пади – на юге.

За время, проведённое в многочисленных экспедициях, приключилось несколько необычных, загадочных историй, у которых с позиции фундаментальной науки нет логического объяснения. Сегодня поведаю про один невероятный, можно сказать, мистический случай, произошедший на небольшом островке, лежащем посреди непроходимой трясины в Юганских болотах. Эти топи являются частью Юганского заповедника, расположившегося в самом сердце Западной Сибири.

Случилось это во второй половине лета 1987 года, когда я был там в рамках одной научной экспедиции. Путь к месту, где это произошло, был, как всегда, непростой, витиеватый. Сначала пришлось добираться поездом до Сургута. Там меня встретили ответственные лица и после этого до места назначения доставляли, «передавая по конвейеру». Вначале был покоритель бездорожья – ГАЗ-66, именуемый в народе «Шишига», потом небесный трудяга – вертолёт, затем длинная деревянная моторная лодка, и на конечном этапе маршрута – пеший путь через тайгу.

Особо интересен был сплав на лодке по весьма извилистой реке. За давностью лет мелкие детали в памяти стёрлись, но хорошо помню, как мы под рёв мотора, выписываем на водной глади загогулины, и – время от времени – видим на живописном берегу реки одного и того же местного жителя-манси с маленьким челном.

Уже стали узнавать и махать приветственно друг другу. Пока мы идём на лодке по широкой речной дуге, он пешком по прямой пересекает узкий перешеек с небольшой лодочкой на плечах, переправляется на другой берег. Даже в какой-то момент начали шутить: наверно, пока доберёмся до места, он там уже возле костра нас будет поджидать и таёжный чай попивать. Но нет, совместно почаёвничать не удалось. На последнем отрезке пути неутомимый манси куда-то исчез.

В конце концов, добрались мы до избы-стационара, располагавшейся на «Большой Земле» у самого края Юганских болот.

Это было типичное охотничье зимовье: печка-буржуйка, деревянные нары, стол у маленького окна, необходимый запас продуктов, дрова. Здесь-то провожатые и оставили меня совершенно одного на несколько недель. Правда, моё «затворничество» периодически прерывалось, раз в три-четыре дня кто-нибудь, да и наведывался в гости. Остановятся, передохну́т, переночуют, и дальше с рассветом уходят по своему маршруту. Так что полноценные особенности одиночества прочувствовать в полной мере, так и не удалось. Да и некогда было, необходимо было провести большой объём исследований на одном острове.

По факту, это не совсем остров. В той местности вглубь абсолютно непроходимой трясины вдавались на сотни метров очень узкие, длинные песчаные косы. Одна из них в своей дальней части становилась чуть выше и шире, а потом обрывалась в трясину. Вот это и называлось островом. Что-то вроде ложки, перевёрнутой кверху дном – длинная, серпом изогнутая рукоятка, и собственно черпак на конце.

А вокруг этого кусочка суши до самой линии горизонта раскинулись бескрайние, непроходимые болота. Этакая густая колышущаяся каша из мхов, которую природа приготовила в ледяной, прозрачной воде. Поверх этого тёмно-зелёного покрывала – растут какие-то очень вонючие кустарники. Жутко пахнут масляной краской. И повсюду торчат одинокие чахлые сосёнки. Посреди этого унылого пейзажа – разительно выделяется почти белая длинная узкая песчаная коса. Вполне себе сухая. Покрыта беломошником. На ней так же растут кривые сосёнки и редкие кустики.

Эта коса служит единственной дорогой через болото, соединяющей остров с «Большой Землёй». Метров триста длиной, три – пять метров шириной. Сухая. Только в одном месте, небольшое расстояние надо идти по колено в воде. Прекрасно различима на местности – почти белая на тёмно-зелёном фоне. Словно полевая дорога, от которой нет никаких ответвлений. Шаг вправо-влево – и всё непроходимая, бездонная трясина. Совал в разных местах четырёхметровую жердь с берега (под крутым углом, конечно, и не на всю длину – метра на два с половиной – три) – нигде дна не смог нащупать.

Вот на этом острове посреди топей была основана станция регулярных наблюдений. В мои обязанности, как биолога входили три вещи.

Первое. Раз в неделю отбирать пробы герпетофауны (фауна земноводных и пресмыкающихся). У меня был биоценометр – такая кастрюля литров на двадцать. Только дна у неё нет, а края снизу зазубрены и заточены. Идёшь, в случайном