Наверняка был с бабой, поняла Марина по игривым интонациям в голосе дежурной. С бабой и пьяный. И наврал ей утром про безжалостных полицейских, выбивая жалость. Отвратительно. Это было отвратительно и гадко. И главное – Лизке рассказать невозможно. Марина сама ее учила уму-разуму, побуждала к бдительности, когда Пашка вдруг начал вилять. А когда и вовсе ушел, Марина дня не проводила без лекционного часа.

И что теперь? Как признаваться, что ее саму – такую умную, подозрительную и бдительную – обманывали, как девчонку желторотую?

Что она в нем нашла?

Марина не сводила глаз с Макса, прыгающего по ее спальне в одних трусах.

– Знаешь, что я подумал? – вдруг приостановил он свои метания и уставился на нее взглядом безумного.

– Что?

– Это ты! – Макс ткнул в ее сторону подрагивающим указательным пальцем. – Это ты во всем виновата!

– Я? – У нее просто язык отнялся. – В чем, Макс? В чем же?

– Ты придумала этот дурацкий способ зарабатывания денег, – замахал он правой рукой, как будто топором размахивал. – Все какие-то модные словечки, модные штучки. Райдшеринг! Каучсерфинг! Ни хрена не работает это у нас, поняла? Не работает! Одни, на хрен, проблемы!

– А может, проблема в тебе, Макс? – вернула себе способность говорить Марина и полезла из кровати. – Может, проблема в тебе?

– Да? О как! И в чем же я такой проблемный?

Он попятился от нее. Повторил вопрос без прежнего пыла:

– В чем?

– Как ни назови способ зарабатывания денег, это всего лишь слово. Слово, под которым кроется прежде всего желание зарабатывать. Честно зарабатывать. Но ты так не можешь. Тебе надо непременно врать. Сначала гадить. А потом врать, изворачиваясь. И при чем тут модные словечки и модные штучки? Ты и грузчиком когда работал, постоянно чем-то был недоволен. И экспедитором. И доставщиком пиццы. Может, проблема в том, что ты вообще не хочешь работать? Удобнее жить, прожигая мои деньги.

– О! А я все жду, когда это начнется! – Его глаза азартно блеснули. – Когда же моя дорогая Мариша примется снова меня упрекать. Давай! Давай, вспомни все! Как я жил на твои деньги. Как брал у тебя в долг и не отдавал. Вспомни!

Он будто нарочно ее заводил. Будто ждал, когда она примется выкидывать с полок его вещи. И Марина решила его не разочаровывать.

– Ты свободен, Макс, – проговорила она тихо, укладывая в его большую дорожную сумку последнюю пару носков поверх груды его одежды.

– И хрен с тобой, дорогая, – улыбнулся он почти счастливо.

Он уже успел одеться. И даже наскоро побрился, пока она складывала его вещи. И теперь стоял перед ней приплясывая. Видимо, не терпелось освободиться. Поскорее удрать из ее дома, где стало очень проблемно жить.

– Да, дорогой, будешь уходить, – Марина стояла к нему спиной, задвигая освободившиеся ящики шкафа, – не забудь оставить ключи.

– А зачем мне твои ключи? – Он тут же швырнул на прикроватную тумбочку связку ключей от ее квартиры. – Вот, пожалуйста.

– И от машины, Макс, – проговорила Марина с нажимом.

– Слушай! Что значит от машины? Как ты можешь? Ты что, вообще никаких поступков не помнишь? Я же сам на нее накопил! Ты…

– От машины, Макс. И даже это не покроет всех твоих долгов передо мной. К тому же она куплена на мое имя. – Марина повернулась и с противной улыбкой, за которую сама себя презирала, протянула руку ладонью вверх. – Быстро!

– Ах ты!..

Желваки на его скулах заиграли. Он нервно сглотнул пару раз. Полез в карман штанов, нехотя вытащил оттуда ключи от машины. И с громким матом запустил их через всю комнату в дальний угол.

– Подавись, гадина! Чтоб ты провалилась вместе со своей машиной и хатой своей! Пошла ты!

Он непозволительно долго и громко орал, медленно продвигаясь с дорожной сумкой к выходу. Может, ждал, что она передумает и заставит его остаться. Может, надеялся, что она сжалится и вернет ему ключи. Ну да, да, семьдесят процентов средств на покупку машины были Маринкиными. Но он тоже что-то делал. Не сидел сложа руки. То есть не всегда сидел сложа руки.

Марина его не остановила. И ключи не отдала. И на оскорбления не реагировала. Следовала тенью за ним до выхода. И молчала. Единственно обмолвилась про повестку, когда он уже шагнул за порог.

– А не было меня здесь. И повестки я никакой не видал, – произнес Макс, брызжа слюной и сверля ее ненавидящим взглядом. – Ты за нее расписалась? Вот и отправляйся сама на прием к гражданину Вихрову. А меня здесь не было!

– Тебя все равно найдут, Макс, – еле процедила сквозь губы она.

– Кто, кто, кто меня найдет? – заорал он на всю лестничную площадку и попятился с дорожной сумкой, бьющей по коленям.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Тот, кто ищет. Кто ищет, тот и найдет.

Захлопнула дверь. Привалилась спиной, сползла по ней на пол. Часа два она сидела не двигаясь. Ей было так плохо, так невыносимо плохо, что она даже плакать не могла. Горло давило, глаза щипало, сердце заходилось от горечи, а слез не было. Где-то в ее спальне трезвонил мобильник. Потом звонки пошли на домашний. Она слушала, морщилась. Сил встать и ответить не было.

Кому она нужна в воскресный день? Лизе? Вряд ли. Она сегодня собиралась с утра на пробежку, а потом наводить порядок в своей громадной квартире. Сегодняшним воскресным днем ее отпуск заканчивался. Завтра ей разрешено было выйти на работу. Звонил сам генеральный и шутливо потребовал прекратить бездельничать. Это не Лиза. Она звонить не могла.

Марина поднялась с пола. И, морщась, принялась растирать ноги, которые отсидела. Потом решила последовать примеру подруги и привести свое жилище в порядок. Да так увлеклась, что не заметила, как наступил вечер. И только тогда решила посмотреть, кто ей так настойчиво названивал около полудня.

Номер, с которого ей несколько раз набирали, оказался незнакомым. С него же, как обнаружилось, пришло два сообщения. Ее просили срочно перезвонить.

– Алло, – набрала Марина.

Ей ответил грубый мужской голос, показавшийся ей простуженным.

– Слушаю вас.

– А вы кто? – хрипло поинтересовался мужчина.

– Я? – Марина пожала плечами. – Не знаю, как представиться. Вы мне сегодня несколько раз звонили и написали потом, просили перезвонить. Вот. Перезваниваю.

Мужчина помолчал. Видимо, сверял номер ее телефона. Потом ответил с протяжным вздохом:

– Понял, да. Звонил. Но это когда было-то! Вы чего не отвечали?

– А вы чего звонили? – начала она злиться. – И кто вы вообще?

– Я? Вообще-то я врач «Скорой помощи». Володин Илья Андреевич, – представился он как будто нехотя.

– И что же вам от меня так срочно понадобилось, Илья Андреевич, что вы набрали мой номер аж двенадцать раз?