– Ничего, – улыбнулась довольная собой Элла, – главное,чтобы вы поправились.

– Как вас зовут? – спросил раненый.

– Элла, – ответила она. – Элла Кужелева.

– Очень приятно, – пробормотал он, – Саид Курбанов.

Она нахмурилась. Ей было неприятно, что он врет. Она жевидела его карточки, его водительское удостоверение. Очевидно, по ее лицу он понял,что что-то не так. И вспомнил про свой бумажник и про свои кредитные карточки.

– Да, – сказал он после недолгого молчания, – менядействительно зовут Саидом. Вы не удивляйтесь, документы у меня ненастоящие.Поэтому там у меня другое имя.

– А я не удивляюсь. Только я не понимаю, где вы такпорезались?

– На стройке, за вашим домом, – пояснил он. Она снованахмурилась.

– Зачем вы меня обманываете? – Она не умела врать иполагала, что все люди должны были быть искренними друг с другом. – Если бы ввас кто-нибудь стрелял на стройке, шум услышал бы весь дом. Здесь знаете какаяакустика.

– Они стреляли из пистолетов с глушителями, – устало сказалон, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Потом тихо добавил: – Напрасно вымне не верите.

Теперь ей стало неловко. Как она сразу не догадалась, что уего преследователей могло быть именно такое оружие. Но вместо того чтобыоправдываться, она спросила:

– Вам принести еще чаю?

– Нет, – он тяжело вздохнул, открыл глаза и, опираясьздоровой рукой, попытался подняться. Но боль в ноге была все еще слишкомсильной.

– Наверное, напоролся на арматуру, – прошептал он.

– Вам еще повезло, – деловито сообщила Элла, – вы могливообще проткнуть себе ногу.

Он снова попытался подняться, и у него снова ничего неполучилось. Тяжело дыша и опираясь на подушку, он посмотрел на Эллу.

– Вы поможете мне встать? – попросил он.

– Нет, не помогу, – твердо сказала она, – вы не сможетеходить. Вам нужно несколько дней полежать. Я вас на ноге большая рваная рана. Ипрострелена рука. Еще хорошо, если ничего не случится. Я на всякий случайвечером сделаю вам укол.

– При чем тут укол? Я хочу встать.

– Вы не сможете ходить, – возразила она.

– Мне нужно встать, – настойчиво повторил он, разозлив Эллу.Больше всего она не любила в людях упрямство.

– Вам нельзя вставать, – объяснила она, – рана может сноваоткрыться.

– Извините, – кажется, впервые за время разговора онсмутился, – но мне нужно...

Он не докончил фразы, и только тут она поняла. Ведь он выпилдва стакана воды и чай. Понятно, что ему хочется встать. Она снова покраснела.Ситуация была довольно драматичной и в то же время достаточно комичной.

– Если вы мне поможете, я доберусь до ванной комнаты, – тихопроизнес он.

Элла закусила губу и покачала головой.

– Нет, – твердо сказала она, – я принесу вам банку, и высможете сделать все, что вам нужно. Я потом вынесу.

– Я не смогу, – возразил он, – мне неудобно. Вы не обязаныэтого делать. Нет, нет!

– Если вас не устраивает банка, я попрошу у соседей «утку»,у них есть, я знаю, – предложила Элла, вскакивая со своего места, – хотите япринесу?

– Нет, не хочу. Я имел в виду не удобство. Я в принципе немогу себе этого позволить. Я восточный человек, нахожусь в чужом доме, а вынезнакомая женщина. Скажите, вы замужем?

– Это имеет отношение к банке? – засмеялась Элла.

– Я вас обручальное кольцо, – Саид посмотрел на ее руку, –значит, вы замужем. Или разведены?

– Нет, я замужем, – торопливо сообщила она, – и у меняпрекрасный муж и замечательный сын. Они в отъезде и, кстати, пока еще про васне знают. Но, возможно, сегодня они уже вернутся, – сказала она неожиданно длясамой себя – так, на всякий случай, как будто застраховывая себя от возможныхнеожиданностей.

– Тем более, – вдруг сказал Саид, – у вас есть муж. Как онпосмотрит на это? Я думаю, будет лучше, если вы позволите мне встать и поможетедобраться до ванной комнаты. Поймите, что это не каприз. Помогите мне.

– Нет, – с прежней настойчивостью возразила она, – сегоднявам нельзя вставать. Я пойду к соседям.

– Подождите! – голос его сорвался на крик. Она замерла,испуганно взглянув на него.

– Не нужно ходить к соседям, – попросил он устало, очевидно,на крик ушли последние силы, – те люди... В общем, те люди, которые меняпреследовали. Они достаточно умны. Они знают, что я ранен, видели кровь. Онипоймут, что я спрятался в одной из квартир этого дома. Они будут следить задомом. Под любым предлогом придут проверять все квартиры. Если они меня найдут,пощады не будет никому. Ни мне, ни вам, ни вашим близким... – Он закашлялся,замолчал, затем снова продолжал: – Если вы возьмете «утку» и соседка расскажетоб этом во дворе, они сразу все поймут. Они будут следить за домом несколькодней. И если не обнаружат ничего подозрительного, уйдут. А если что-нибудьпокажется им странным, они останутся здесь и рано или поздно окажутся в вашейквартире.

Элла с ужасом слушала своего гостя. Она вдруг поняла, что еевчерашняя жалость к этому чужому мужчине может обернуться большой бедой нетолько для нее, но и для Саши, и для Павлика. Эта мысль так испугала ее, чтоона застыла посреди комнаты, глядя на Саида. Тот повернул голову, посмотрел ейпрямо в глаза. И честно предложил:

– Вон телефон. Позвоните в милицию. Пусть приедут и заберутменя. Так будет лучше для всех.

– Вы вчера все время повторяли, чтобы я не звонила вмилицию, – печально напомнила Элла.

– Верно, – согласился он, – но у вас нет другого выхода.Лучше пусть меня заберут, чем пострадаете вы и ваша семья...

Он молча смотрел на нее, ожидая ответа. На какое-то время вкомнате стало очень тихо, затем Элла вдруг улыбнулась и сказала:

– Я принесу вам банку. Ничего страшного не произойдет. Яработала медсестрой и убирала за больными.

– Хорошо, – долгий спор, очевидно, его утомил, он сновазакрыл глаза. – Делайте, как хотите, – разрешил Саид.

О трагедии, произошедшей с генералом, Игорь ВикторовичРашников узнал из газет. В пятницу вечером он возвращался домой, когда, проходямимо киоска «Печати», уперся взглядом в заголовок газетной статьи о смертигенерала ФСБ. Заинтересовавшись, он подошел поближе и купил газету. На первойстранице была фотография Кирилла Сергеевича. Рашников был поражен. Такого удараот судьбы он не ожидал. Газета сообщала, что в машине погибшего нашли шестьсоттысяч долларов наличными. Никаких объяснений, никаких комментариев.