– Что вы хотите сказать? – нахмурился директор. – Думаете,вы придумали удачный план? А если он здесь ни при чем? А если он пойдет кПремьер-министру? Или еще хуже, расскажет обо всем в газетах. В этом случае уменя будут все основания вас уволить. И не по личному желанию, генерал.

– Я все понял, – поднялся Потапов, – но, по-моему, этонаиболее разумный вариант. Иначе нам не остановить того неизвестного, с которымразговаривал Кирилл Сергеевич перед своей смертью.

– Ладно, – подумав, ответил директор, – пусть поработаютэксперты. И подключите своего Дронго. Разговор с банкиром оставим на самыйкрайний случай. Если в ближайшие несколько дней мы не добьемся существенныхрезультатов, дам вам разрешение на беседу. Под вашу личную ответственность,генерал.

– Хорошо, – кивнул Потапов, – пусть будет под моюответственность. Разрешите идти?

– Поймите меня правильно, – вдруг сказал директор, – этоочень грязное дело. Я первый раз в жизни не знаю, как мне поступить. С однойстороны, Кирилл Сергеевич погиб, и не хочется копаться в грязном белье погибшего.С другой – совершенно очевидно, что наш бывший коллега нанял исполнителя дляосуществления некой акции, о которой мы можем лишь гадать. И я не знаю, что мнеделать. Предположить можно все, что угодно, даже самое страшное. Может быть, онхотел занять мое место, – невесело предположил директор, – или его неустраивали вы… – Он заметил, как на какой-то момент на мрачном лице Потаповапоявилось насмешливое выражение. Или ему показалось? Он нахмурился и изменилтон: – К тому же обстановка в стране такая, что сейчас можно взорвать ситуацию.Скоро выборы, неизвестно кто одержит победу, что будет с Президентом. Мыобязаны предвидеть любой вариант развития событий, – закончил свою речьдиректор, глядя в глаза своему заместителю.

– Я вас понимаю, – ответил Потапов, – разрешите идти?

– Идите, – отпустил его хозяин кабинета.

«Слизняк, – подумал Потапов, выходя, – он всего боится».

«Болван, – подумал директор, глядя вслед генералу, – онсовершенно не чувствует опасности».

Дронго сидел на диване и читал книгу. В последние годы онвсе чаще обращался к мудрости средневековых мыслителей, поражаясь их уму иумению в любые, даже самые тяжкие времена ставить истинные ценности превышевсего. Эразм Роттердамский, Монтень, Спиноза – им выпало жить в эпоху мрачногосредневековья, когда на улицах городов полыхали костры – инквизициярасправлялась с еретиками, «ведьмами», «колдуньями», а эти философы пыталисьразгадать тайну человеческого бытия.

Дронго размышлял о мудрости и мужестве подвижников, несущихсвет истины в любые, самые страшные, смутные времена, когда его размышленияпрервал телефонный звонок. Он недовольно взглянул на телефон. В последние годыему казалось, что любая новость несет в себе некое разрушительное начало. Онстановился консерватором. По всей видимости, сказывался возраст, но даже самомусебе признаваться в этом он не хотел.

Включился автоответчик, предлагавший позвонившим оставитьсообщение или свой номер телефона. После паузы он услышал знакомый голос.

– Мне нужно к вам приехать. Возьмите трубку, я знаю, что выдома.

Дронго подошел к телефону и поднял трубку. Он узнал позвонившегочеловека – его металлический голос ни с каким другим не спутаешь. Не ожидаяничего хорошего от звонка, он буркнул:

– Я слушаю.

– В прежние времена вы сначала здоровались, – неприветливозаметил генерал Потапов.

– В прежние времена вы мне по вечерам не звонили и недемонстрировали с такой откровенностью, что следите за мной. Откуда вы знаете,что я дома?

– Я звоню снизу, – ответил генерал. – Когда у вас опущенывсе металлические жалюзи, можно быть уверенным, что вы дома. Обычно вы всенаглухо закрываете, как будто боитесь, что в вас будут стрелять.

– Во-первых, я действительно боюсь, а во-вторых, выненаблюдательны. Они бывают закрыты и тогда, когда меня нет дома. Я толькоиногда днем открываю шторы и жалюзи. А вы, очевидно, приказали своим людямследить за моей квартирой, и они видели, как сегодня утром я выходил из дому, апотом вернулся. Вот и вся ваша проницательность. Я прав?

– С вами невозможно разговаривать, – ответил Потапов, –все-то вы всегда знаете. Вы разрешите мне к вам подняться?

– Вы уже приехали без разрешения, так уж чего там –поднимайтесь.

Положив трубку, он с сожалением убрал книгу, понимая, чтопочитать ему сегодня больше не удастся. Через минуту раздался звонок в дверь.Дронго открыл и впустил Потапова в квартиру.

– Я вас поразительная система наблюдения, – заметил гость, –говорят, что вы установили свои камеры по всему дому.

– Вам сказали неправду. Я не подглядываю за соседями, –заметил Дронго. – Я бы пригласил вас в гостиную. Но вы не тот гость, которыйпришел навестить старого друга. Думаю, вы пришли по делу. Поэтому давайтепройдем сразу в кабинет.

– Давайте, – согласился Потапов, – у вас есть дома скеллерили скремблер?

– Чтобы нас не подслушали? – усмехнулся Дронго. – Неволнуйтесь. В моем кабинете трудно будет нас услышать. Работают специальныегенераторы шумов. Если, конечно, вы не придумали, как их глушить. Идемте вкабинет, генерал. Судя по тому, что вы пожаловали в субботу вечером, дело у васдействительно важное.

Они прошли в кабинет, устроились в глубоких кожаных креслах.Генерал огляделся по сторонам.

– Давно у вас не был. Вы традиционны в своих вкусах.

– Скорее консервативен, – усмехнулся Дронго, – в кабинете яработаю. И вещи расставлены таким образом, чтобы было удобно и функционально.Будете что-нибудь пить? Я помню, вы любите джин-тоник. Сейчас приготовлю длявас с лимоном.

– А вы, как всегда, пьете сок, – вспомнил генерал, – иливаше любимое красное вино?

– Нет, когда ко мне приходят по делу, только минеральнуюводу, – улыбнулся Дронго и вышел на кухню. Вернувшись, он протянул высокийстакан генералу и налил себе минеральной.

– Итак, я вас слушаю, – сказал он.

– Мне нужна консультация, – сказал Потапов и торопливодобавил: – Только консультация и ничего больше. Вы меня понимаете? Никакогорасследования, никакой самодеятельности. Это очень серьезное дело, Дронго. Намнужна ваша помощь. Или, скорее, ваша консультация, ваша экспертиза, –поправился генерал.

– Я пока не понял, в чем именно я должен вам помочь, –заметил Дронго.

– Я меня с собой магнитофонная запись, – объяснил Потапов, –разговор двух людей. Голоса первого вы не услышите. Голос второго я дам вампрослушать. Я бы хотел, чтобы вы дали свое заключение по этому голосу.