В июне 1943 года я ненадолго уехал в Вашингтон, чтобы забрать в Португалию младшую дочку, учившуюся тогда в столичной школе. В мое отсутствие мистер Фиш внезапно заболел и скончался. В итоге я, по возвращении в Лиссабон, автоматически стал временным поверенным в делах США в Португалии, впервые взяв на себя полную ответственность за большую дипломатическую миссию, притом в военное время. От своего друга У. Баттерворта, генерального директора Американской торговой корпорации, который вел свои дела в Португалии, я узнал о сверхсекретных англо-португальских переговорах о возможности использования Азорских островов для создания английских военных аэродромов. Переговоры только что начали английские дипломаты, тайно прибывшие в столицу Португалии. Таким образом, был создан наиболее прямой и короткий путь для английской (да и американской) военной авиации в период подготовки вторжения в Европу.

Эти переговоры стали возможными благодаря уже существовавшему англо-португальскому союзу. Нечто подобное происходило во второй раз в этом столетии. Еще во время Первой мировой войны португальцы дали понять, что предпочитают оставаться нейтральными, но могут вступить в войну, если их об этом попросят англичане, просто ради союзнического долга. Безопасность Португалии уже не одно столетие зависела от заинтересованности англичан в независимости этой страны, и португальцы относились к таким просьбам серьезно. Однако, прежде чем предоставить англичанам какие-то военные возможности, португальцы должны были провести с ними основательные переговоры по этому вопросу, чтобы предусмотреть и возможные отрицательные последствия.

Летом англичане в Лиссабоне любезно держали Баттерворта и меня в курсе своих негласных переговоров с португальцами. 17 августа они успешно завершились, и стороны пришли к соглашению, что с 8 октября англичане получат доступ на некоторые из Азорских островов для создания там военно-воздушных баз. Деликатность этого предприятия как необходимость в особой секретности была очевидной. Если бы немцы как-то узнали об этих переговорах, они в лучшем случае осыпали бы угрозами Португалию, которая официально оставалась нейтральной, а в худшем могли бы начать в какой-либо форме агрессию против нее, например нападать на португальские корабли в открытом море. Кроме того, отсутствие подходящих гаваней в регионе означало, что первые английские военные корабли должны будут разгружаться вне портов, превратившись тем самым в удобные мишени для немецких подлодок. Вот почему о соглашении публично объявили только через четыре дня после начала высадки англичан.

Мы с Баттервортом послали в Вашингтон ряд совершенно секретных донесений об этих событиях, адресовав их лично секретарю Госдепартамента. Мы ожидали какой-то реакции, хотя бы сообщения о том, что правительство США знает о прошедших переговорах.

Возможные изменения в американо-португальских отношениях в связи с войной прямо касались нас обоих. Но мы не получили никакого ответа, и мне оставалось лишь надеяться, что англичане все-таки вели свои переговоры и заключили соглашение после консультаций с американской стороной.

За три дня до 8 октября, когда должна была начаться высадка англичан на Азорах, я получил из Госдепартамента секретную телеграмму, где мне предписывалось заверить португальского премьера, что США намерены уважать суверенитет Португалии во всех ее владениях, но только если он этого потребует. Я положил телеграмму в сейф и стал ждать. Уже утром 8 октября пришла новая телеграмма, предписывающая дать такие заверения португальской стороне даже без ее требования. Я отправился в португальский МИД, чтобы попросить о встрече с доктором Салазаром. Глава американского отдела принял меня настороженно. Он сказал, что доктора Салазара сейчас нет в столице и вернется он через несколько дней. (Салазар в это время находился на португальско-испанской границе, где встречался с генералом Франко, чтобы информировать его о последних событиях.) Начальник отдела спросил, не могу ли я сообщить, зачем мне необходимо встретиться с премьер-министром. Сообщить я не мог, а лишь намекнул. Несколько месяцев назад мистер Фиш и я, по случаю ввода американских войск в Северную Африку, заверяли президента Португалии генерала де Фрагосо Кармона, что эта акция никак не затронет интересов и безопасности страны и ее владений. Я объяснил португальцу, что нынешний повод для встречи с премьером имеет нечто общее с тем случаем, и эти объяснения удовлетворили его. Он сразу отправил телеграфное сообщение об этом, и через несколько часов я узнал, что Салазар вскоре вернется и встретится со мной 10 октября в 10 часов утра.

10 октября в 9.30 утра, готовясь к намеченной встрече, я получил в посольстве сверхсрочную депешу, которую только что расшифровали. Там без всяких объяснений говорилось, что ни при каких обстоятельствах не следует давать премьеру вышеуказанных заверений, до получения новых указаний. Я не знал, что и делать. Мне удалось добиться встречи с политическим руководителем Португалии, который специально прибыл в столицу, прервав важные дела. Оставалось всего несколько минут до нашего свидания, и что-то изменить было уже невозможно. В полном отчаянии я отправился в скромный дворец, служивший Салазару резиденцией. Мне оставалось только признаться премьеру в получении мной инструкций, смысл которых, к сожалению, несовместим с предполагавшимся первоначально предметом нашей встречи. Однако, чтобы спасти положение, мне пришлось также сказать, что до сих пор, насколько мне известно, никто из американских дипломатов не обсуждал с Салазаром наших двусторонних отношений в военное время. Поэтому я, пользуясь случаем, хотел бы попытаться это сделать. Салазар был явно весьма удивлен таким заявлением, однако согласился меня выслушать. Я решился изложить ему свои соображения о наших общих интересах в атлантическом регионе, и вскоре началось незапланированное, но небесполезное обсуждение этой проблемы. К концу моего визита мой собеседник, как я заметил, воспринял наш разговор не без некоторого удовлетворения, хотя по-прежнему был озадачен моим визитом.

Вернувшись в посольство, я отправил в Вашингтон донесение о том, что я должен был сделать и почему.

В понедельник, 11 октября, ничего особенного не произошло. На следующий день высадка на Азорских островах первых английских подразделений завершилась, и это событие стало достоянием гласности. Португальцы оправдывались перед немцами наличием англо-португальского союза. Однако немцы, естественно, ответили резкой нотой, и в течение недели португальские власти в тревоге ожидали военных акций со стороны Германии на суше или на море.

В следующее воскресенье, 17 октября, я вновь просмотрел телеграммы, поступившие в посольство, и снова обнаружил срочное послание, на этот раз довольно длинное. Там, в частности, говорилось: