Маскировка, сделал вывод Костров. Этакий дылда, рост – его особая примета. А все остальное, выходит, миф: имени нет, темная комната, шторы, даже форма на нем – тоже очевидный маскарад. Хотя возможностями этот тип обладал, похоже, огромными: сам нашел пристанище уцелевших боевиков, хитрым способом, через девчонку-бродяжку, вызвал Кострова запиской на разговор, причем знал – ему нужен не кто-то из Боевого Отряда, а именно он, правая рука арестованного Полетаева. После огорошил известием: тот, кого они знают как Юнкера – провокатор Охранки. Только его лучше не судить, как Азефа, а проще использовать для общего дела. Сбросить след, именно так сказал тогда высокий господин, выпуская ароматный сигарный дым.

Потому Юнкера послали с запиской к какому-то офицеру, поручику Берсеневу. Сам Костров по приказу Высокого проник в квартиру поручика, пока того не было – благо взламывать замки, тем более – такие несложные, как в тех дверях, он в свое время обучился. Когда Берсенев с Юнкером вошли, он действовал строго по инструкции: напал на поручика, не ожидавшего ловушки, оглушил, воспользовался растерянностью Юнкера, достал из кобуры Берсенева его револьвер и пальнул провокатору в башку, чтобы сразу, наверняка. Затем ушел через черный ход. По словам Высокого, теперь «синие мундиры» станут выяснять связь террористов с офицером, пойдут по ложному следу, никуда не придут, а они пока выиграют время.

– Для чего? – поинтересовался Костров, почувствовав, что таинственный господин ожидает подобного вопроса.

– Объясню, – кивнул Высокий, снова обволакивая себя клубом ароматного дыма. – Слушайте, Костров, очень внимательно. Второй раз я повторять не буду. Итак, немногим меньше месяца назад в некий ювелирный магазин приносили некие драгоценные камни. Точнее, алмазы без огранки. Камни оказались редкой чистоты и красоты. Человек, принесший их, выполнял секретное поручение царя Николая Александровича.

– И что с того?

– А то, господин… или товарищ Костров, если так вернее… Так вот… Костров… Те камешки, как выяснилось, есть ничтожная часть огромного клада в сибирской тайге. Выяснить, есть ли сокровище на самом деле, послан в Сибирь с секретной миссией некий поручик Кречет. Вы и этот ваш… Данко, кажется? Дурацкое прозвище, ну да ладно… Значит, вы и Данко должны последовать за ним. Точнее – сначала впереди него.

На столе, возле подсвечника, еще со времени прихода Кострова лежал запечатанный сургучом продолговатый конверт. Боевик понимал – для него, не иначе, однако решил подождать, и до конверта дело дойдет. Так и есть: Высокий указал на него кончиком сигары.

– Возьмите. Прочтете потом. Никому не показывайте, в том числе – этому вашему Данко. Я наслышан от Полетаева, что он неуравновешенный субъект, только другого материала все равно нет. Там, в конверте, дальнейшие указания. Прочитайте, затвердите себе, как «Отче наш», и сожгите. Еще там деньги, на дорогу до Красноярска хватит. Кстати, вы, насколько я знаю, родом из тех мест, так?

– Не совсем. Но и сам Красноярск, и окрестности достаточно хорошо знаю. Почти год скрывался там от…

– Ладно, сейчас это не важно. Не растеряетесь, места вам знакомы, вот что главное. Итак, по приезде следуйте инструкциям. Люди, которых вы там отыщете, предупреждены. Они сделают свою часть работы. К тому времени, надеюсь, уже и поручик Кречет объявится.

– Ладно, – пожал плечами привычный к подобной конспирации Костров. – Только, уважаемый, в двух словах: чего нам делать-то?

– Двигаться по следам Кречета. Скрытно, само собой. Поручик должен привести вас к алмазам. И не должен вернуться обратно. Ликвидировать нужно и его, и всех, кто пойдет с ним.

– Простите, конечно, только зачем это нужно?

Высокий вздохнул. В его голосе Костров уловил зачатки легкого раздражения.

– Полетаев, в отличие от вас, никогда не задавал вопросов. Мне потому было легко работать с Борисом, он все понимал без лишних слов. Но вы не Полетаев, вам отвечу. Мне нужен контроль над российскими алмазами, если такое крупное месторождение, конечно же, не миф и не легенда. А вот для чего – не вашего, Костров, ума дело. И еще, – высокий снова вздохнул. – Я боюсь, что без тактических навыков Полетаева успех всей операции под большим сомнением. Потому побег Бориса уже готовят.

– Как? – от неожиданности Костров подался вперед

– Так, – Высокий развел руки в театральном жесте. – Полетаев присоединится к вам и, сами понимаете, вновь будет старшим вашей группы. Правда, на его счет тоже есть определенные инструкции. Но они – также в письме. Появление Кречета в Красноярске будет сигналом к побегу, Полетаев получит его, он или уже предупрежден, или его упредят в ближайшее время. Пока же Борис в тамошней пересыльной тюрьме, его не спешат отправлять дальше по этапу, там тоже задействованы мои связи. И все, Костров, будет. Вы без того узнали слишком много для человека в своем положении…

Что у него за положение такое, таинственный господин не уточнил. А Костров понял: при обычных обстоятельствах столь серьезные секреты ему б сроду не доверили. Получается, как ни верти, наступит момент, когда он может оказаться лишним в тонкой и хитрой игре Высокого, ох наступит…

Ну да ладно. Лучше не думать об этом…

4

– Невозможно, Антон, – категорически сказала Лиза Потемкина. – Нельзя мне исчезать просто так, не оставив бабушке даже записки. Я не могу.

– Тогда напиши, что поехала во Псков, к кузине, – предложил Кречет.

– Это вдвойне глупо. Обман откроется очень скоро. К тому же я проговорилась бабушке о своем намерении ехать за Алешей в Сибирь.

Она действительно проболталась Настасье Дмитриевне, когда объяснения по поводу расторгнутой помолвки достигли своего пика. Странно, только упоминание о Сибири и отсыл к женам декабристов почти сразу свернул ссору и несколько остудил бабушкин праведный гнев. До конца дня они не разговаривали, сидя каждая в своей комнате, а сегодня с утра пораньше бабушка засобиралась к Самсонову – то ли уговаривать образумить Лизу, то ли умолять простить, хотя Кирилл дал понять, что не разгневан, а скорее огорошен. По совести говоря, Лиза и сама не знала, для чего Настасья Дмитриевна поехала к Господину Медведю. Только ее отсутствие было как нельзя кстати – после ареста Берсенева его друг, Антон Кречет, тоже сделался не слишком желанным гостем в доме Потемкиных. А Лиза хотела его увидеть, потому она и послала за поручиком.

– Чего ты боишься? – спросил Антон, остановившись в центре комнаты – до этого беспокойно мерил ее шагами, никак не желая сидеть спокойно.

– Восточная Сибирь, а именно Енисейская губерния, в том числе незнакомый мне город Красноярск – вотчина Самсоновых, – пояснила Лиза. – Не забывай: у Кирилла там огромные связи. Он не позволит мне просто так сбежать. Уверена: если я смогу без препятствий уехать из Петрограда, по приезде, в Красноярске, меня уже будут поджидать. Чуть ли не у самого вагона поезда. Да чего уж там, Антон – прямо к вагону и подбегут, возьмут под руки и…

– Ой, ладно тебе! – отмахнулся Кречет. – Господин Самсонов не всемогущ, не Господь Бог. Хотя согласен, самолюбие твоего Медведя пострадало. Он теперь от своего не отступится.