На всякий случай я включил упир на малую мощность, чтобы никакие магические атаки не смогли меня достать. Сбоку донеслось щебетание птиц, а внизу, прямо под домом, раздавалось шипенье кота и хихиканье.

– Оп, – шепнул тихий женский голос рядом с ухом. – Не двигайся.

Я замер, почувствовав холодную сталь у горла.

– Знаешь, почему вы никого не нашли?

И не услышали.

– Потому что убийцы – вы.

Принц поравнялся со жрецами, и сестра отпустила его, ослабив и магическую защиту. Сейчас шла передача силы, и принц был уязвим. Никто из магов королевства не мог вмешиваться, иначе хрупкий процесс будет нарушен и принц навсегда погубит свою душу.

Так и думал, что слишком просто все. Когда Эйд поймет, что?..

А ведь я так хотел сходить на концерт.

– Теперь, малыш, ты медленно жмешь на спуск.

– Иначе?

– Умрешь.

– И что? Ну умру я, какая разница? – весело отозвался я. – Ты ж все равно меня убьешь после того, как я подстрелю принца.

– Не искушай меня. Жми. Повторять не буду. Моя сестра взяла на прицел твоих товарищей.

Я бросил быстрый взгляд вниз: кудрявая служанка, стоящая позади Терри, Эйда и Каро, показала арбалет, отогнув край плаща. Ее голубые льдистые глаза не выдавали никаких эмоций. А из-под платья скользнул хвост, оканчивающийся шипом.

Оссаклы. Пустынные убийцы. Я смог услышать ее только потому, что подключил упир. Не щебетанье птиц – это была она. Значит, сейчас эта тварь в несколько раз слабее обычного состояния.

Лезвие надавило на шею, обжигая и вспарывая кожу. Я лихорадочно думал. Сверху послышался нетерпеливый вздох.

С другой стороны, так и так умру, так почему бы… да, почему бы не попытаться?

– Хорошо, – ответил я.

И ударил ее локтем, одновременно выкручивая руку с лезвием. Оссакл зашипела, отскакивая, но успела полоснуть по локтю. Кровь залила мне рукав, я схватил арбалет и обернулся. Ее кудрявые волосы, завязанные в хвост, качнулись в такт движениям: она прыгнула, метя кинжалом в грудь.

Я выстрелил – болт вошел ей прямо в грудь. Тварь упала, я перевернул ее ногой на спину.

Губы оссакла растянулись в жуткой улыбке, обнажив мелкие острые зубы:

– Не… успел… – Она закашлялась, извергая кровь, и затихла.

Сзади раздался крик.

Я обернулся и замер – все взгляды были обращены на меня, стоящего с арбалетом в руках. Капюшон спал с моей головы, обнажив рыжие волосы.

А малыш-принц валялся на руках у сестры, с арбалетным болтом в голове. Его остекленевшие глаза смотрели, не видя. За угол скользнула тень, сливаясь со стенами, – близняшки не оказалось возле Терри. Там не было самого Терри.

Плащи Эйда и Каро мелькнули в проулке. А ко мне бежала стража.

– Поймать убийцу! Поймать таррванийца!

Она смотрела на меня, двенадцатилетняя принцесса. И эта всепрожигающая ненависть, отразившаяся в ее глазах, заставила меня вздрогнуть и, подхватив упир, спрыгнуть на крышу соседнего здания.

Рядом замелькали стрелы, я пригнулся и дальше помчался по крышам, вперед, к границам города.

Колокольный звон разорвал праздничную тишину города, крики, крики вокруг, звон оружия и свист стрел, я бежал, прыгая, пока низкие дома не закончились и передо мной не выросла стена. Восточные ворота совсем рядом, но я не успею – слишком далека стена от домов.

Грудь разрывало – после двухлетнего заточения я не успел полностью восстановиться, несмотря на все сыворотки Эйда. У нас были заготовлены лошади на случай провала, чтобы спешно покинуть город, но я не успевал добраться до них. Люди внизу начали пялиться и закрывать двери домов, разбегаться от стражи, мчавшейся ко мне с разных концов улицы.

Спрыгнув на дорогу, я потянулся рукой к сумке. Что ж, сбежать из заточения, чтобы провалить миссию и погибнуть таким ничтожным образом?

Я усмехнулся и, нажав на кнопку, бросил серебристый шарик. У нас было у каждого всего по одному, их ценность высока, а изготовление дорого.

Шар упал прямо в несущуюся толпу стражей. Я резко сел и зажал голову между колен.

Раздался взрыв, и ошметки тел полетели вокруг. Заголосили несколько женщин, и пронзительный плач ребенка поднялся над нами. Огонь лизал крыши домов, сжирая соломенные тюки и спешно перекидываясь к следующему дому.

Послышался конский топот, а крик Каро заставил вздрогнуть даже стражей с другого конца улицы, которые пораженно наблюдали за последствиями взрыва:

– Быстро! Давай!

Они мчались мне навстречу, выскочив из-за поворота, восседая на двух поджарых черных конях: Каро рубил слева, а Эйд справа. Стражи падали, не успев защититься, а лошади топтали раненых.

– Ха! – воскликнул я, вставая на изготовку.

Приблизившись ко мне, Эйд протянул руку, схватил меня, и я вскочил на лошадь позади него. Мы помчались сквозь дым и огонь.

Деревянные ворота закрывались стражниками.

Эйд понукал коня, со стены нас пытались достать стрелами, но дым мешал им прицелиться точнее.

– Эарт и все драконьи задницы! – взревел Каро.

Стражники у ворот встали перед нами, мы подрезали их – они упали, пронзенные мечами.

И кони промчались мимо – в Вечные пустыни.

Я утер пот со лба и только сейчас почувствовал, как сильно болит рука, раненная оссаклом.

Но больше всего болело сердце – война между Таррванией и Исметром теперь неизбежна.

Глава 7

Вышел кто-то

Из колодца —

Раз.

Прыгнет что-то

Из болотца —

Два.

Не бери с собой

Кого-то —

Три.

Лови!

Народная считалочка Таррвании

918 год правления Астраэля Фуркаго.

1995 год. Германия. Осень

Костераль

– Еще чаю, господин?

– Благодарю, не стоит.

– Как пожелаете, господин.

Строгий, облаченный во все черное слуга чопорно поклонился и почти бесшумно вышел. Выправка здешней обслуги соответствовала уровню богатства и знатности владельца особняка – не давала повода даже для легкого неудовлетворительного взгляда. В комнате ни пылинки, статуэтки на камине расставлены безупречно по росту, надкаминное зеркало отполировано, портреты на стенах висят ровно, паркет начищен, а ковер топорщится мягким ворсом. Огромные позолоченные настенные часы из красного дерева отбивали каждую секунду четкое «т-н-н». Впрочем, близилось к полудню.

На журнальном столике, выполненном из благородного металла и украшенном незамысловатым пасторальным пейзажем, стояли фарфоровый чайник, блюдце с печеньем, пустая чашка из-под чая. Аккуратно сложенная вдвое газета незаметно появилась на столике после ухода слуги.

Я сжал и разжал кулак, а затем развернул газету. Уголки надломились, газета прогнулась, я встряхнул ее, выравнивая.

Bild, 1995 год, октябрь.

Последние два места пребывания Александра были здесь – в Дрездене.

За