Я пролистнул страницу и посмотрел поверх. Камеры в комнате были отключены по распоряжению герра Шалл, владеющего этой территорией, но осторожность все равно не помешает.

Я должен был увидеть, как обстоят дела там.

Огонь в камине качнулся. Как всегда затопленный к моему приходу, огромный, он раскаленно дышал в лицо. Столик всегда был рядом с камином, окна занавешены.

В домах, стоящих под моей рукой, всегда ожидали прихода правителя Сожженных земель.

Все ожидали, кроме тебя.

Я смог найти тебя первым на третьей жизни. Ни имперцы, ни прислужники императрицы не смогли в этот раз отнять ее. Их кровь пропитала подножия гор, а ветер развеял пепел над зеленой долиной.

Стражи, хвала Гайре, надолго увязли в смехотворных войнах с существами, все больше потакая воле императора, забыв о причинах, обязывающих их встать между людьми, существами и порталами. Именно это ограждало их от поисков и сомнений – как мне казалось тогда.

Тень твоей жизни возникла в какой-то деревушке, окруженной горами. В зеленой стране с глубокими голубыми озерами, мягким ветром и шелестящими токами силы, пронизывающими дом женщины, которая стала тебе матерью в этой жизни. Твой меч привел меня на ту сторону, к тебе.

На Землю.

Ты стоял на пороге дома, держась за ее руку, и молчал. Твой внимательный взгляд исподлобья, черное смазанное пятно грязи на правой щеке, запутанные пепельные волосы до плеч, весь твой вид – эта картина отпечаталась в моей памяти и будет со мной до смерти.

Я упал на колени, благодаря за милость богодракона Гайру, и оросил землю пеплом – мой принц, этот пятилетний мальчик, жив, слуги империи не добрались до него.

С момента твоей первой смерти прошло сорок пять лет. Забрать тебя в Таррванию казалось решением лучшим, нежели оставить.

Но я не учел, что брат был наравне во всех играх со мной. Мы с легкостью обходили Рейна, импульсивного сорванца, а вот между нами всегда разгоралась ожесточенная борьба – кровь не разбавить годами.

Александра убили сразу после того, как мы прошли через портал. Астраэль послал не один отряд, а три. Два я уничтожил, думая, что смог предвосхитить планы брата, но третий остался поджидать, когда я приведу дитто белого дракона.

Стиснуть зубы и молчать – таков был уговор. Случайности и вероятности, недюжее везение или настойчивая неудача – на поле игры все равны.

Я знал все порталы, входы, маленькие ответвления, как пройти незамеченным в тот мир. Но имперцы – тоже. Змейки, шпионы императрицы – тоже.

Мы кружились и извивались, укалывая друг друга исподтишка, отражали удары, обменивались гневными взглядами и неодобрительными ухмылками. Маррдеры помогли укрыть тебя в последний раз. Двести лет никто нас не трогал, пока имперцы Астраэля не вышли на след.

Снова смерть.

Таррвания задыхалась, взвалив на себя бремя тирана, – голод брата нельзя было утолить жалкими крохами. Пришло время принимать решения, стоившие многих жизней.

Тысяча лет – это много или мало, Александр?

Два раза ты умер на моих руках. Остальные жизни… они рассеивались, истончались, прерывались, пока ты не по своей воле возвращался в цикл, грубо отрезанный от Таррвании. Я не мог тебе помочь, всегда последний, всегда неизменно тот, кто наблюдал гибель самого ценного, что есть в Таррвании.

Этой рукой я отправил тебя в цикл, этой же рукой и верну в страну, где тебя больше никто не посмеет убить.

Двадцать шесть смертей. Двадцать шесть жизней.

Я в поиске, Александр.

На часах пробило десять часов – я вгляделся в газету, словно действительно собирался ее читать. В камине неровно задрожали языки пламени.

Полыхнули, закружились, взметнулись…

Бегущий по крышам мальчишка, далекие и тихие, но яростные крики ненависти.

Я отложил газету и сложил руки на груди.

В дверь постучались, и вошедший слуга возвестил, что прибыл Аллистир. Я дозволил ему войти.

– Господин, в приюте готовы принять вас, – сказал он на чистом таррванийском, войдя в комнату. Костюм тройка, безупречно выглаженные стрелки брюк, начищенные ботинки. На запястье сверкнули дорогие часы, а ухоженная прическа и аккуратно подстриженная борода добавили лоска образу. Он выглядел как довольно-таки обыденный бюргер. Не такой, какими я их видел лет сто назад, но внешний вид выдавал достаток.

Нам нужно было соответствовать земным требованиям, чтобы двери открывались без угроз, а дороги были устланы лепестками, а не кровью.

Я оправил полы пиджака, вставая.

– Выезжаем сейчас же.

Приют находился в живописном лесном пригороде, в нескольких километрах от Дрездена. Длинная дорога, впрочем, не заняла много времени – и вот машина с легким шуршанием проехала по гравию свеженасыпанной дорожки и встала под сенью огромного дуба. Аллистир, бормоча ругательства на таррванийском, сдержался и не выскочил сразу из машины, дав себе пять секунд отдышаться.

Ему, сильнейшему некроманту, было не по себе от замкнутого и опасного пространства, но перед господином негоже терять лицо. Я всю дорогу не обращал внимания на его пристальный взгляд и оцепеневшую позу, сейчас же делал вид, что уточняю время на часах. Водитель посмотрел на нас через зеркало слегка, как мне показалось, обеспокоенно.

Однако пора идти.

Аллистир вышел наружу и все же украдкой издал вздох облегчения. А затем поравнялся с моей дверью и с поклоном отворил ее. Я поднялся, опираясь на дорогую черную трость. Набалдашник в виде головы ощерившегося в гневе серебряного дракона блеснул в ярком осеннем свете алмазными глазами.

Дородная женщина в строгом сером костюме и с лицом, натянутым почти до угловатых ушей, с прической, собранной в строгий пучок, растянулась в лягушачьей улыбке, увидев нас. Она дожидалась гостей на пороге.

– Добро пожаловать, господа, – громко говорила она, пока мы подходили к зданию, серой коробкой безмолвно стоящему за ее спиной.

– Госпожа Гауф, спасибо за приглашение. – Аллистир протянул ей руку, она в ответ дала свою, а он, вывернув ладонь, поднес ее к губам.

Фрау Гауф зарделась, засопела, а затем чуть смущенно произнесла, отняв руку:

– Пройдемте внутрь.

В кабинете директора, не столь богатом, но, конечно, весьма отдающим немецким характером, было не уютно – практично. Светлые стены, холодный свет электрических лампочек, сияющий порядком шкаф с документами.

Пока мы поднимались по лестнице с облупившимися стенами на третий этаж, я вдыхал и вдыхал запах, надеясь найти дуновение, хотя бы кусочек, хвостик силы.

Но стены молчали.

Когда она отдала документы,