Потом я как-то подошел к Новикову:

– Слушайте, может, вы метите на мое место? Так давайте поменяемся на три месяца. Я буду мячи таскать на тренировку – мне нравятся ваши обязанности. А на вас будут билеты, питание, гостиницы, форма, стирка, автобусы…

– Нет-нет, Саша, тебе кто-то неправильно про меня сказал…

Вот с Романцевым похожих историй у меня ни разу не было. С Иванычем мы прекрасно ладили и понимали друг друга. Если даже ему кто-то на меня напел, он звонил мне, и мы быстро решали вопрос.

* * *

Бесков был человеком, очень зависимым от чужих мнений. Внешне – строгий, жесткий, невозможный, как про него писали. Но, увы, поддающийся влиянию. Из-за этого «Спартак» при Бескове стал чемпионом всего два раза, хотя только в мои игровые времена мог сделать это четырежды! Он реагировал на чужие замечания. Ему кто угодно мог сказать: чего-то у тебя физически команда не очень готова. И он воспринимал это как руководство к действию.

Вроде бы идем на первом месте: команда набрала ход, календарь нормальный. Отпусти чуть-чуть ребят. А он, наоборот, начинал закручивать гайки. После матчей ехали на сборы. Там четырехчасовые теории. С раннего утра – гимнастика, пробежки. Он нас изматывал психологически. И в итоге мы сваливались из чемпионской гонки. Трижды становились вторыми, хотя могли первыми. Он не умел доводить команду до конца.

* * *

При общении с Бесковым я все же старался строить разговор конструктивно. Всегда же можно найти правильные слова, доводы, подобрать время для разговора. В свое время я неоднократно бывал у него дома на Маяковке, знаком с его женой Валерией Николаевной. Видел их знаменитого белого попугая. Он даже у меня на плече сидел. Помню его знаменитое:

– Костя на р-работу, Лер-рочка гулять.

Валерия Николаевна – бывшая актриса. Общалась в творческих кругах.

И как-то перед игрой мы поехали в кинотеатр в Мытищах – на фильм «11 надежд».

Фильм, честно говоря, дурацкий. Помню, там сцена: застолье, игроки празднуют какую-то победу. А рядом сидит Валерия Николаевна. Роль без слов, но показали красиво.

Возвращаемся из кино. Установка перед матчем. А Хидя, непосредственный парень, говорит Бескову:

– Константин Иванович, а мы сегодня вашу жену видели. В фильме.

А тот в ответ без паузы:

– Да лучше в дубле в запасе сидеть, чем такие роли играть!

При этом Валерию Николаевну Константин Иванович побаивался. Она у него была с характером. Но очень любила его. Она – как жена декабриста. Оберегала его, одевала, кормила. Но по футболу ни разу ему ничего не сказала.

Я как-то спросил ее:

– А вы-то, Валерия Николаевна, советовали ему куда идти, а куда нет?

– Нет, это его дело. Я здесь ничего не понимаю. Мне главное, чтобы он был одет, обут, накормлен и обласкан. Они с Константином Ивановичем были одним целым. Она поддерживала его всегда и во всем.

Бесков всегда следил за собой, был опрятен. Но во многом это заслуга именно Валерии Николаевны. Она делала все от себя зависящее, чтобы он хорошо выглядел. Кстати, в «Спартаке» тогда нельзя было одеваться лучше, чем Константин Иванович. Чтобы номером один все равно оставался он.

Забавный случай был в Марокко, в Касабланке. Мы поехали туда в двухнедельное турне по профсоюзной путевке – в награду за хорошие результаты. Остановились в небольшом поселке. Летом там полно туристов, шагу не ступить, а зимой – пустота. Но для нас открыли ресторанчик.

Мы ходили там в спортивных костюмах. И тут Бесков говорит:

– Одевайтесь приличней, сегодня идем в ресторан.

Мы удивились – народу-то там никого – к чему церемонии?

И тут я смотрю – сам Бесков стоит в таком же спортивном костюме, как и мы. Подхожу к нему:

– Константин Иванович, можно мы так же пойдем?

– Так, как ты, – нельзя. А так, как я, – можно.

Я недоумеваю:

– Почему? Мы же в одинаковых костюмах!

А он расстегивает олимпийку – и под ней у него белая рубашка и галстук.

Из воспоминаний Александра Мирзояна:

– Вся суровость Бескова – это показное. Бывали моменты, когда он проявлял себя как человек. 1981 год, мы должны играть с «Реалом» в Тбилиси. А у меня очень сильно болела теща. В больнице ее уже не держали, надо было перевозить в хоспис. Кому это делать? Жена одна, есть еще только племянник. Подхожу к Бескову: «Константин Иванович, я не поеду». Тот: «Как не поедешь?» Рассказываю ему о проблеме. «Хорошо», – говорит. Через день звонит мне: «Иди в Минздрав, тебе все сделают». А команда улетела. Я поехал, мы ее перевезли, и сразу после этого я улетел в Тбилиси. Бесков увидел меня: «А я думал, ты не прилетишь». А как я мог не прилететь, когда ко мне так отнеслись?

И еще эпизод: 1984 год, февраль. Я формально в команде, но уже давно не играю. Подхожу к Бескову: «Константин Иванович, так не годится. Надо что-то делать». – «А ты сам что хочешь? – спрашивает меня. «Хочу в ВШТ», – говорю. А там набор с ноября, я опоздал. Что делает Бесков? Едет к председателю Спорткомитета, и там меня приказом зачисляют в ВШТ. Он мог легко отбрыкаться от меня, но он пошел и помог. Человеческое и ему было не чуждо.

При всех нюансах, которые я описал, я отношусь к Бескову с большим уважением. Константин Иванович остается моим любимым тренером. Работать с ним, если не брать во внимание указанные выше моменты, было интересно. Плюс он прекрасно знал, к кому какой подход нужен. На кого накричать, на кого даже с матерком, а кого, наоборот, успокоить. Нет, он тренер хороший, тут спору нет. Хотя и перегибал во многих случаях палку.

В сборной СССР я поиграл не так долго, но с этим периодом моей биографии связана масса приятных воспоминаний. Тем более что там мне тоже доверили капитанскую повязку. Это произошло в начале 1980 года. Никто не сомневался, что именно я буду капитанить. Во-первых, в сборной хватало игроков из «Спартака». А во-вторых, я был в дружеских отношениях со всеми другими ребятами – из Киева, Тбилиси. Так что этот вопрос, по-моему, даже не обсуждался.

Жили мы на сборах в одной комнате с Блохиным. Мы с ним до сих пор поддерживаем добрые отношения. В Киеве Блоху недолюбливали – считали, что он слишком много из себя строит. С другой стороны, он был лучшим футболистом Европы. Это показатель. Но в сборной «звездняка» Блохина не чувствовалось. Мне и ребята говорили: в Киеве он один, в сборной совсем другой. Компанейский, простой парень. Добрый, с чувством юмора.

На поле Олег всегда чувствовал, в какую сторону лучше пробросить мяч. В этих моментах соперникам надо было предугадывать его маневр. Желательно было сорваться с места не позже него. Если мы стартовали вместе, на рывке я ему не уступал. Но он умел переключать скорости. Чувствовал, что я выигрываю в забеге, раз – и приостановится. Я приторможу – он снова включает скорость. Это сложно. Идет забег, а голова должна работать как часы. Всегда надо было гадать: а что он сейчас придумает?