В общем, мое состояние перед игрой было соответствующим. Было обидно. И я не забил важнейший пенальти. Это, конечно, дело случая. Но если бы меня не выбили из колеи, я бы, может, вообще по-другому пробил. А тут решил: дам на точность, влево от вратаря. И, главное, видел уже, что вратарь прыгает влево. Мог поменять направление удара. Но не стал. В итоге штанга. И проигранный Кубок.

Из воспоминаний Виктора Самохина, футболиста «Спартака» 1970-1980-х годов:

– Дасаев был любимчиком Бескова. Если совершалась ошибка и мы пропускали гол, на разборах виноватым мог быть кто угодно, только не он. Полузащитники мяч потеряли, защитники недоглядели, освещение плохое – причина находилась любая. Но он никогда не говорил, что Дасаев неправильно сыграл.

* * *

В 1978 году в «Спартаке» появился Черенков. Первое впечатление от него? Хиленький, не особо силен физически, но с мячом хорош. Что заиграет, было видно сразу. Игрок умный. Но что станет ведущим, я поначалу не чувствовал. Были у нас и более крепкие, и более техничные игроки.

В атакующей зоне многое решал Гаврилов. Юра был довольно-таки работоспособным парнем. Хотя и казался щупленьким, но работал хорошо. Умел создавать численное преимущество на любом участке поля. Знал, куда и когда надо смещаться. И прекрасно чувствовал игру. Не говорю уже про его удивительный пас. 90 процентов передач у него были вперед.

При этом бить он совершенно не умел. «Дал полувялого», – так Гаврила говорил про свой удар.

Ну и рассказчик – от бога. История его жизни – один сплошной анекдот. Вот пример одного случая, про который любил рассказывать. «Выехал как-то из дома – останавливают менты. А я чуть-чуть пива выпил. Говорят:

– Мы у тебя права сейчас отнимем.

Он:

– Нет, не отнимете.

– Как не отнимем? Я майор такой-то, сейчас мы тут тебе покажем.

– Не отнимете.

– Почему?

– А вон видите пост? Они у меня отняли».

Из воспоминаний Юрия Гаврилова, полузащитника «Спартака» 1970-1980-х годов:

– Однажды произошла история, после которой в «Спартаке» мне дали ордер на «Жигули». У моего отца был «Запорожец» с ручным управлением. Как-то раз он уехал в санаторий и попросил меня посмотреть за машиной. А жили мы на разных концах Москвы. Ну я и перегнал «Запорожец» к своему дому. Как-то утром нам надо ехать на тренировку – и тут мне домой звонит Шавло. «Опаздываю, – говорит. – Попроси, чтобы спартаковский автобус чуть подождал у Сокольников». А у нас было правило: больше пяти минут никого не ждем. Я говорю Сереге: «Не нервничай. Приезжай сразу ко мне». Тот приехал. Выходим из дома, я спокойной походкой подхожу к «Запорожцу» и сажусь в него. Шавло в ступоре – вообще не понимает, что происходит. А я ему: «Ну что смотришь? Садись – поехали!» Он сначала не поверил, что я смогу со всеми этими ручками разобраться. А я их знал как свои пять пальцев, с детства ездил у отца на коленях.

В Тарасовку приехали даже раньше автобуса – тот делал еще несколько остановок по пути, подбирал ребят. Я заехал на базу и, недолго думая, поставил «Запорожец» рядом с «Мерседесом» Бескова.

Через какое-то время Константин Иваныч выходит на балкон и видит мой драндулет. На нем еще соответствующая наклейка – машина с ручным управлением. Бесков в шоке, ничего не может понять. «Что это за инвалид тут приехал?! – кричит на всю базу. – Кто пустил?!» А одна из работниц кухни видела, как я заезжал. Она возьми и скажи: «Да это Гаврилова машина». Бесков в ответ: «Что?! Гаврилов?! Да он позорит всех нас, «Спартак» позорит»! Как можно футболисту нашей команды приезжать на такой машине?»

Потом подошел к Старостину: «Николай Петрович, ради бога, дайте ему «Жигули». А эту инвалидку я чтобы больше на базе не видел». И действительно через несколько дней мне дали ордер на «жигуленок».

* * *

В «Спартаке» сильно следили за режимом. Два раза в день нам мерили давление, по три раза в день мы проходили взвешивания. Если давление было повышенным, Бесков мог сказать об этом при всей команде – на тренировке, разборе или собрании. Перед ребятами было неудобно, поэтому мы старались режимить.

Помню, как Бубнов в 1983-м году приехал в «Спартак» с лишним весом. Он все время строил из себя режимщика, а тут попался. «Я у бабушки пироги ел», – говорит. И Бесков отчитал его:

– Пять лишних килограммов. Как ты будешь играть? Обжираловку устроил! Одевай-ка болоньевую куртку и вперед – беги по кругу.

В «Спартаке» были люди, которым было непросто держать вес. Мне тоже приходилось режимить – я склонен к полноте. Надо было ограничивать себя в еде.

Из воспоминаний Георгия Ярцева:

– Мы, конечно, могли отдохнуть. Но все было в рамках приличий. Однажды нас увидели доброжелатели и «заложили» Бескову. Однако тут выручил случай.

Расскажу сначала предысторию. Был момент, когда я закипел и уехал домой в Кострому – не захотел больше играть за «Спартак». Мне обещали квартиру, но долго не давали. Бесков тогда позвонил мне прямо домой. Сказал: «Выбирай – или ты закончишь с футболом, или вернешься назад».

Что делать, приехал к нему домой. Встретила жена, Валерия Николаевна. Говорит: «Подожди, Константин Иванович сейчас из бани придет». Посидели с ней, поговорили. Наконец заходит Бесков: «О, отступник приехал! Лера, накрывай обед».

Мы сели на кухне. Бесков смотрит на жену:

– Ну что? Наливай ему. Он уже с футболом закончил. Давай коньячку.

– Я коньяк не пью, Константин Иваныч, – говорю я. – Если можно, я бы водки выпил.

Бесков смотрит на жену:

– Лера, налей ему водки.

В общем, мы с ним душевно пообщались. Кофейку еще выпили. И в конце он говорит: «В общем, так. Или сейчас же с вещами в Тарасовку, или с футболом можешь прощаться». Зная, кто такой Бесков, я даже не сомневался, что будет петля.

Конечно, я согласился. Он вызвал мне машину, и я поехал в Тарасовку.

И тут случай. Зима, мы только начали подготовку к сезону. У нас было два выходных дня. Сыграли контрольный матч в субботу. И после него решили: пойдем-ка посидим, попьем пивка. А в воскресенье отдохнем по домам. В Сокольниках был небольшой ресторанчик, мы отправились туда.

Вдруг через сутки Бесков вызывает меня к себе. И с порога начинает: «Ну что вы там устроили? Вас видели. Сидите, игроки «Спартака», в Сокольниках, коньяк пьете!»

Я говорю: «Константин Иванович, наврали же!»

– Что такое?

– Я же коньяк вообще не пью.

И тут он смотрит на меня и говорит:

– Да, я вспомнил, что ты мне говорил. Я сразу им не поверил. Но на всякий случай проверить же надо!