Надо сказать, что «новики» являлись редким исключением из правила: «Россия может сделать все, что угодно, лучшее в мире, но в единственном экземпляре…»

Никто не посмел бы спорить, что новые русские «большие миноносцы» превосходят своих визави из любой страны мира по всем основным параметрам. ПО ВСЕМ!

Скорость, артиллерийское вооружение, торпедное. Дальность плавания, живучесть…

На планете не существовало эскадренного миноносца, который посмел бы попытаться сравниться с гордостью русского флота.

А вот по правому борту вспарывали своими форштевнями миноносцы, можно сказать, «игрушечные». Систершипы тех, кто воевал и погибал под Порт-Артуром. Созданные по образу и подобию «Стерегущего» и «Страшного», потопленных там, на Тихом океане…

Но здесь, на Черном море, даже эти, самые слабые миноносцы сейчас могли опасаться только трех кораблей турецкого флота: «Бреслау» и двух эсминцев: «Ядигар» и «Нумуние». Причем два последних превосходили «соколов» только при бое один на один (или два на два).

Вся остальная турецко-германская шелупонь рвалась вдребезги и пополам, а от более мощных кораблей противника даже эти русские миноносцы уходили легко и непринужденно…

– Радио с «Кагула», Андрей Августович, – прервал мысли командующего командир броненосца.

– Что там?

– «Бреслау» с миноносцами.

Значит, все-таки эти… Какого дьявола им понадобилось сейчас в море? Что за пакость задумали? О готовящейся закупорке Зонгулдака чуть ли не на севастопольском рынке болтали, и не знать о начале операции турки не могли. Зачем же так рискуют?..

– Погуляев начал преследование, – продолжил Каськов.

– Отставить! Радируйте на крейсер: «Немедленно вернуться к эскадре!»

Каперангу осталось только пожать плечами и исполнить приказ командующего.

– Я не понимаю, что происходит, Митрофан Иванович, – пояснил свое распоряжение Эбергард, – но вижу, что нас просто приглашают погоняться за своими кораблями. А значит, мы этого делать не будем. Даже если османы окончательно сойдут с ума и поманят нас в сторону от Зонгулдака своими антикварными броненосцами, операция будет продолжена. Пока брандеры не лягут на дно перед воротами порта, на все остальное – плевать.

Хотя кошки скребли в душе командующего флотом очень даже здорово. Андрей совершенно не понимал, зачем германо-турецкое командование подвергает такой опасности свои самые ценные корабли, которые хотя бы пока еще могут представлять угрозу для некоторых отрядов Черноморского флота. Не станет «Бреслау» и этих двух эсминцев… (Эбергард совершенно не сомневался, что речь идет именно о собратьях «Гайрета» и «Муавенета», погибших при атаке Одесского порта.)

Ну, вот что они могут сделать в данный момент? Все воинские перевозки временно прекращены… Набросать «фрикаделек» в окрестностях какого-нибудь порта? Произвести артналет на него?

Беспокойство зазубренным гвоздем засело в мозгу адмирала, но прекращать или даже просто корректировать план атаки подходов к главному турецкому порту на Черном море Эбергард не стал.

Хотя… Ливадия!

Турки наверняка в курсе, что скоро сам государь император посетит Крым, и, если первой же новостью для него будет известие о том, что его «база отдыха», его «Летний дворец», разгромлена вражеским флотом, то растяпа-адмирал, такое допустивший, слетает с должности запросто. Даже наверняка. Будь он хоть растрижды герой.

Андрей в «прошлой» жизни немало читал о привычке Николая сегодня мило и корректно побеседовать с каким-нибудь высокопоставленным государственным лицом, а назавтра тому приходило письмо с уведомлением об отставке…

И если фрегаттен-капитан Кеттнер размолотит императорскую резиденцию в Крыму, то адмиралу Эбергарду мало не покажется. Даже если всего один снарядик во дворце разорвется…

– Митрофан Иванович! – Командующий даже не пытался скрывать волнения. – Немедленно радируйте в Севастополь: «Георгию Победоносцу» и эсминцам Четвертого дивизиона весьма срочно выйти в район Ливадии. Ожидать атаки турецкого флота на императорский дворец».

– Андрей Августович, – подал наконец голос все это время находившийся на мостике Плансон, – а не проще ли вернуть в преследование «Кагула»?

«Развелось, блин, умников, задним умом крепких! – Андрей чуть не озвучил эту мысль… – Хорош адмирал, который отдает приказ, а через несколько минут его отменяет!»

– А почему же вы раньше не высказались, Константин Антонович? – Командующий повернулся к своему начальнику штаба.

– Но вы же приняли решение, как я мог… – Плансон искренне не понимал претензий Эбергарда.

«А вот на хрена ты мне здесь вообще такой красивый сплющился?.. – так и рвалось с губ Андрея… – Жираф большой – ему видней!»

– А зачем мне тогда вообще штаб? – командующий стал заводиться. – Зачем флагманские специалисты, зачем вы, в конце концов? Если я сам «непогрешим»? И любое мое решение является безошибочным. А я ведь тоже человек, Константин Антонович, мне «свойственно заблуждаться». И очень вас прошу на будущее не соглашаться со мной во всем, а критиковать мои действия, предметно критиковать, а ни в коем случае не соглашаться с любым моим решением.

– А разве вы спрашивали моего совета? – Плансон явно обиделся на необоснованный «наезд». – Вы, Андрей Августович, отдавали приказ. И я не посчитал и не считаю для себя возможным вмешиваться в ваши распоряжения на этой стадии…

В общем «умыл» начальник штаба своего командующего по полной программе. И тот понял, что «Сам ты дурак!». Возражать нечего. Только извиняться…

– Прости, Константин Антонович, не прав я был, – Андрей перешел с формального «вы» в общении на более привычное в общении с Плансоном «ты». – Действительно стоило с тобой посоветоваться… Теперь «Кагул» возвращать поздно. Отправим ему навстречу «Дерзкого» и «Гневного», как считаешь? Пусть повисят у немцев на корме, понервируют. И наши силы из Севастополя сориентируют следующим утром…

– Пожалуй, да… Если колбасники на самом деле следуют к Ливадии, то и подразнить их нашими эсминцами стоит, и встретить у берегов Крыма так, чтобы и дорогу туда забыли.

– Вот именно. Митрофан Иванович, – обернулся командующий к Каськову, который не смел до этого влезть со своим мнением в диалог адмиралов. – Скомандуйте своим сигнальщикам поднять…

Сигнальные флаги взлетели до места, и через минуту два из четырех «новиков», следовавших в кильватере «Памяти Меркурия», вышли из строя и направились на север.

– Андрей Августович, шел бы ты отдыхать, – Плансон совершенно искренне желал своему начальнику действительно отдохнуть. – До завтрашнего утра, когда будем на месте, нужно набраться сил. А их у тебя уже воробей начихал. Иди спать, а?

– А ты?

– А я выспался. И вполне способен отследить по радио и то, что будет происходить на норде, и следование судов к Зонгулдаку. Ты, в конце концов, не единственный адмирал на эскадре. Нечего стремиться быть невестой на каждой свадьбе и покойником на всех похоронах.