при таком режиме движения, когда нужно было не торопясь следовать друг за другом, между членами группы дополнительно возникал довольно весёлый каламбур, вызываемый такими спорадическими обрывками реплик, но в то же время не прекращаемыми по причине отсутствия какой-либо более серьёзной причины использовать своё внимание для управления машинами в текущих условиях. С течением времени пилоты даже начинали подстраиваться под такой режим общения, стараясь как можно быстрее закончить свою фразу, но в тоже время не намеренно торопясь. При этом с каждой неудачной попыткой при обрыве связи говорящий несознательно бросал досадное ругательство, окончание которого звучало во вновь восстановленном после щелчка эфире, что у остальных сразу же вызывало смех. Так команда двигалась почти двадцать минут, чтобы обогнуть злополучный разлом, который в своём русле расчленялся, как ветвь дерева при этом с каждым более узким ответвлением создавал существенный сдвиг ледяного пласта. Преодоление этой местности было довольно забавно и вместе с общим настроением от общения, похожего на игру в «сломанный телефон», создавало оригинальный парадокс или, если можно так сказать, иронию от того, что в данный момент, спустя два часа, после того, как группа разошлась, Хэлбокс вовсе не обгонял их, выходя с ледника к Земле Мэри Бэрд, и ему в данный момент было на самом деле не очень весело осознавать свою неизбежную, долгую и страшную смерть на протяжении этого времени.

ГЛАВА XIV. НАДЕЖДА И РИСК

Насколько неимоверно самоотверженным был риск Андрэ Марсо перед всем тем, через что ему пришлось пройти, чтобы добраться до станции в столь ограниченное время, настолько же фатальной и беспристрастной была надежда Бенедикт Лурье на то, что, он, получив сигнал бедствия, пройдёт весь этот путь и, достигнув конечной точки, спасёт её с остальными членами лаборатории. Такой взаимно выраженный эквивалент сил, наверное, является константой во вселенском скопище событий, но как бы там ни было, а наш герой, прошедший через весь тот ад, который только можно было себе представить, достиг, наконец, своего апогея маршрутных дистанций в пучине полярных ледников, снежных равнин и запутанных горных массивов.

Как только Андрэ подошёл вплотную к станции, преодолев зону её расположения, он сразу же почувствовал характерный запах горелых проводов. Гермошлем не имел каких-либо фильтров и спокойно пропускал внутрь внешний воздух за исключением воды. Немного отдышавшись от заключительной дистанции до основного комплекса Конкордии в том же интенсивном темпе, он огляделся и увидел в стороне, где располагались энергоблоки подстанции характерные следы от взрыва. Он сразу же направился в ту сторону, чтобы убедиться, в чём конкретно дело для того, чтобы впоследствии иметь чёткие представления общей ситуации, и уже с учётом полученной информации о повреждениях продолжать свои дальнейшие действия, чтобы не совершить какой-нибудь ошибки и максимально сэкономить время. Подойдя ближе, он увидел разорванный в клочья корпус первого энергоблока. Чёрные обгоревшие куски искорёженных листов обшивки корпуса торчали в разные стороны и болтались от ветра. Андрэ подошёл ближе и заглянул внутрь корпуса. Из под железного люка, ведущего в нижний второй энергоблок с аккумуляторными стеллажами просачивался слабый белый дымок, похожий на пар с характерным запахом кислотного испарения. Андрэ не стал открывать его, чтобы на всякий случай не отравиться резко вырвавшимися наружу клубами испарений и едкого дыма от сгоревших корпусов батарей. Рядом стоял абсолютно не тронутый третий энергоблок, лишь одна его сторона была существенно покрыта копотью. Андрэ развернулся, чтобы направиться к станции и вдруг увидел неподалёку торчащую из снега большую красную рукоять какого-то инструмента. Он подошёл к ней и, обхватив ручку, выдернул большой штурмовой топор. Затем он оглянулся по сторонам, так как догадался, что, скорее всего, топор не мог быть просто так оставлен здесь, а с учётом произошедшего взрыва, рядом вполне мог находиться и его хозяин. Пройдя немного вперёд и приглядевшись, он обнаружил надутый ветром вытянутый бугор. Подойдя к нему ближе и нагнувшись, он стряхнул рукой верхний слой снега, сквозь который сразу проступила оранжевая ткань термокомбинезона. Андрэ встревожено начал очищать обнаруженный труп и через несколько минут ужаснулся, узнав в нём хорошо ему знакомого Эрика Шаброля, который был правой рукой Жерара Боссэ.

Отстранившись от тела, Андрэ резко встал и с ужасом побежал в сторону станции. Он достаточно хорошо знал расположения её корпусов и технических коммуникаций, так как был приписан к этой станции, как основной сотрудник, а все основные сотрудники проходили обязательное ознакомление со структурой объекта, включающего в себя зону повышенной опасности, которой и являлась та самая лаборатория. Андрэ сообразил, что люди, скорее всего, до сих пор находятся в аварийном изоляторе и время идёт на минуты. Обогнув станцию вокруг, он подбежал к одной, из коммуникаций, выпирающих из основной стены. Затем быстро стряхнул снег рукой с вентиляционной решётки, расположенной на высоте его пояса и начал усиленно бить в неё топором, срезая её полностью по контуру. Через две минуты вместо решётки была чёрная пустая квадратная дыра размером сорок на сорок сантиметров. Андрэ отключил защитное стекло гермошлема, прозрачный твёрдый купол которого медленно растаял жидкой плазмой, сползая в нижние полости шлема. Андрэ был очень сильно встревожен и напряжён, его сердце быстро и сильно колотило в грудь от физических нагрузок и волнения. Он просунул голову внутрь вентиляционной шахты и сразу же услышал хорошо доносящиеся снизу сильные стоны.

— Эй, кто-нибудь ответьте! Это Андрэ Марсо! — закричал он изо всех сил.

Снизу сразу послышались беспокойные громкие голоса. Двое мужчин, перекрикивая друг друга, радостно звали его:

— Андрэ! Андрэ! Андрэ! Слава Богу, это ты!

Затем один из голосов стих и только один начал громко выкрикивать отчётливые слова, описывающие ситуацию. Этот голос Андрэ тоже узнал сразу, он принадлежал Патрику Томази:

— Андрэ! Нас здесь шесть человек, включая Бенедикт! С ней всё в порядке, ты можешь не беспокоиться?! Жан сильно ранен, Жерар и Эрик погибли. Мы замерзаем, малый генератор заглох час назад, но у нас есть силы, чтобы продержаться возможно ещё минут тридцать! Поторопись! В лаборатории активировался режим «Тотальной дезинфекции», она вся наполнена ядом, надо включить питание любым способом! Если этого не сделать, то система не запустит нейтрализацию! Ты уже видел, что произошло с энергоблоками?!

В голосе Патрика чувствовался сильный надрыв от наступающего переохлаждения. Температура внизу была уже около минус тридцати градусов. Но в то же время было слышно, что он был рад, ведь надежда всё-таки оправдалась и их общая стратегия «бороться до конца» получила свой заветный выстраданный в страшных мучениях результат. Андрэ, внимательно напрягая слух, чтобы не пропустить чего-нибудь