– Мне бы хотелось, чтобы все люди Вселенной могли увидеть мой город, – сказала Миери.

– Не могу разделить это желание, – произнес Бийска. Может быть, это резкое высказывание поставит Миери на место, заставит ее осознать, что здесь происходит и для чего она здесь находится. Она хочет стать Врачом городов? Пусть познает внутренний мир Врача, а не только внешний.

Он чувствовал, что она взвешивает его слова. Красота способна оживлять человека, но интеллект, поддавшись обаянию, часто упускает из виду, что она также способна лишить жизненной силы. Если красоту нельзя игнорировать, то разве это разумно? Это не просто неразумно, это вопиюще. Было что-то вызывающе нескромное в том, как город позолотил холмы, выделив горы, на фоне которых стоял. Можно было смотреть на город и не видеть его.

Миери знала это, сказал себе Бийска. Знала, как знала и то, что он ее любит. Почему нет? Большинство мужчин, увидевших Миери, влюблялись в нее с первого взгляда. Но почему тогда у нее нет возлюбленного? И почему в ее городе нет переселенцев? Неужели ей никогда не приходило в голову связать воедино эти два вопроса? Врач городов должен уметь делать такие вещи. Род человеческий знал источник своей творческой энергии. Второй закон делал этот источник очевидным.

Он сказал:

– Миери, почему Врач городов обладает таким могуществом, такой безмерной властью? Я могу по памяти привести примеры полного уничтожения населения, избирательной ликвидации или уничтожения лишь отдельных людей. Я могу, имею право причинять смерть. Ты тоже хочешь обладать такой властью. Почему она у нас есть?

– Потому что вид должен уметь мужественно смотреть в глаза вечности и бесконечности, – ответила она.

Он грустно покачал головой. Это был формальный ответ, а он требовал ответа мудрого, прочувствованного всей душой.

Сам Бийска был насквозь пропитан отчетливым осознанием причин, сделавших его Врачом городов. Знания, гнездившиеся в наиболее древних уголках сознания, говорили ему, что строители этого города добились слишком впечатляющего успеха. Можно назвать это случайностью или роком. Это было сродни генетическому сдвигу, породившему красоту Миери – золотисто-рыжеватые волосы, зеленые глаза, женственное телосложение, – красоту, которая могла насытить чувства мужчины и без участия плоти. Но все же существовала и творческая вершина, тревожившая плоть. Бийска твердо знал это, безмятежно существуя в своем хладнокровном и невозмутимом безобразии. Миери должна обрести то внутреннее тепло, которое безошибочно свидетельствует о скрытых морщинах и становится предвестником неотвратимой старости.

Что будет делать Миери, если ее город погибнет до срока?

Если она собирается когда-нибудь стать Врачом городов, то должна заставить себя сделать вывод из этого урока столкновения плоти и духа.

– Ты можешь себе представить, что где-то в мире есть город красивее этого? – спросил он.

Ей показалось, что она уловила в его голосе насмешливые нотки. Он меня дразнит? Это была шокирующая мысль. Врачи городов часто шутят просто для того, чтобы сохранить душевное здоровье, но в такой момент… когда так много поставлено на карту…

– Возможно, где-то и есть такой город, – ответила она.

– Где?

Она глубоко вздохнула, чтобы скрыть подступившую тревогу.

– Вы смеетесь над моим городом? – спросила она. – Как вы можете? Это больной город, и вы это знаете!

Губы ее задрожали, на глазах выступили слезы. Ее одновременно охватили страх и стыд. Она любила свой город, но он был болен. Вспышки вандализма, отсутствие творчества, отток лучших людей, склонность к слепому насилию со стороны некоторых граждан, когда они попадали в незнакомые условия. Все это было выявлено и отслежено в ее городе. Эта болезнь с особой силой проявилась именно здесь. Именно поэтому сюда прибыл Врач городов. Она приложила массу усилий, чтобы таким Врачом стал Бийска, ее старый учитель, и причина была глубже, чем простая честь работать с ним. Она ощущала еще и личную потребность в том, чтобы быть рядом с ним.

– Прости, – сказал Бийска. – Это город, в котором ты родилась, и я понимаю твое душевное состояние. Но сейчас я, кроме того, и учитель. Я хочу поделиться с тобой образом своих мыслей. Что мы должны делать наиболее осторожно, когда ставим диагноз?

Она поверх вод залива посмотрела на город, ощущая прохладу наступающей ночи, видя, как в городе зажигаются огни, видя мягкость очертаний низких зданий и деревьев, видя пастельные цвета и гармонию форм. Чувства, однако, требовали чего-то большего. Диагноз ставят не только по внешним признакам. Зачем Бийска привез ее сюда? Состояние жителей города вызывало серьезную озабоченность. Временно проживающие индивиды, наемные работники на полях, переезжали с места на место. Только урожденные владели землей и городами. Именно они нанимали Врача городов, который ставил диагноз. Они рассказывали ему об условиях своего проживания. Это был гигантский шаг к Бесконечности, если урожденные понимали, что условия вызывают их болезни.

– Значит, вы поставили мне диагноз, согласно которому я должна поставить диагноз городу? – спросила она.

– Я диагностирую мою собственную реакцию, – ответил он. – Я ловлю себя на любви к вашему городу и хочу защитить его, но это желание отталкивает меня и заставляет уничтожить это место. Изучив этот город, я постараюсь найти его фрагменты в других городах, но мне только предстоит узнать, что́ я буду искать, ибо я еще не прочувствовал этот город. Любой другой город будет охвачен напрасными ожиданиями, если я не буду знать, чего он хочет.

Миери внезапно ощутила угрозу. Что он хочет мне сказать? Угроза таилась в словах Бийска. В ее глазах он вдруг превратился в неопрятного старика, который требовал от нее чего-то непристойного, который выступил против нее. Он опасен! Ее город слишком хорош для него! Он приземистый уродливый старик, который оскорбил ее город одним только своим появлением.

Но даже несмотря на все эти неприятные мысли, она чувствовала, что тренировка и обучение берут верх. Ее учили быть Врачом городов. Урожденные надеются на нее. Люди дали ей в руки матрицу, шаблон, руководствуясь которым они смогут идти через Бесконечность.

– Это самый красивый город из всех, построенных человеческими руками, – прошептала она, чуть ли не физически ощущая предательство, льющееся с губ. Правда, есть ли более красивые города на планете? Ну, конечно, есть.

– Если бы дело было только в этом, – сказал Бийска. – Если бы все дело было в концепции красоты как таковой.

Она, соглашаясь, мысленно кивнула. Да, сознание надо расширять и обогащать. Второй закон говорил людям, что абсолют смертельно опасен. Абсолют исключает напряжение, разность потенциалов, и исчезает энергия, которую человечество может использовать в своих целях. Изменения и рост – необходимые условия жизни. Урожденные живут. Люди осмеливаются создавать красоту, только если есть перемены. Люди предупреждают войны, но не абсолютно. Люди борются с преступностью и приговорами, но только в этом непрестанно меняющемся контексте.