– Да, сэр.

* * *

– Они знают, что мы здесь, – уверенно заявил коммандер Татнолл, и МакДоннелл кивнул.

Он надеялся, что хевы заметят их, только когда будет уже поздно. Хотя уже было очевидно, что в состав хевенитского оперативного соединения входит по крайней мере сотня тяжелых кораблей, он по-прежнему был уверен, что его соединение и Третий флот, составлявшие в сумме почти сто СД(п) и около пятидесяти доподвесочных супердредноутов, справятся. Маленькие, быстрые импеллерные сигнатуры, которые доказывали, что у хевов всё-таки есть НЛАКи, заставили его увеличить процент предполагаемых потерь и для него, и для Кьюзак, но в целом на его уверенность это не повлияло. Особенно с учетом сотен ЛАКов планетарного базирования, развернутых Адмиралтейством Яначека для поддержки Третьего флота, когда отношения с Республикой начали неуклонно ухудшаться. Он знал, что они способны победить… и что Белая Гавань разделяет его уверенность.

Но чтобы победить их, они с Кьюзак должны сначала до них добраться, а если те сбегут, то шансы догнать их будут в лучшем случае весьма невелики.

Адмирал хмуро смотрел на дисплей, на котором неуклонно, хотя и осторожно, все ближе и ближе подползали к его замаскированным кораблям импеллерные сигнатуры разведывательных ЛАКов. Вопрос был не в том, знают они или не знают, что он здесь, – вопрос был в том, знают они или не знают, чем он располагает. Если они осознавали, что он идет за ними по пятам с сорока СД(п), плюс носителями ЛАКов, любой кроме идиота попытался бы немедленно разорвать контакт и уйти, – а ЛАКи-разведчики в самое ближайшее время должны были сообщить их командующему эту информацию. Как ни хороши грейсонские системы маскировки и как ни плохи сенсоры хевов, ему не удастся прятаться от них, если расстояние сократится еще больше. Вполне возможно, что его уже засекли. Никто не мог с уверенностью сказать, до какой степени Шэннон Форейкер удалось улучшить их сенсоры за последние три-четыре стандартных года. Но если они все ещё не определили его корабли, они, возможно, не знают, насколько мощными силами он располагает.

– Свяжитесь с «Араратом», – приказал он Клэрдону. – Скажите капитану Дэйвису, что я хочу, чтобы он… отбил у этих ЛАКов охоту соваться куда не надо.

Начальник штаба кивнул, и МакДоннелл вновь повернулся к своему дисплею. «Арарат» представлял собой НЛАК класса «Ковингтон». Более крупные, чем мантикорские носители, «Ковингтоны» несли на борту на двадцать пять процентов больше ЛАКов, и, кроме того, в отличие от КФМ грейсонский флот разработал ЛАКи класса «Катана», специально предназначенные для боев с аналогичными легкими и маневренными кораблями противника. Грейсонцы исходили из того предположения, что рано или поздно кто-нибудь начнет производить собственные ЛАКи и носители для них, и когда такой момент наступит, ГКФ намеревался быть к нему готовым… особенно помня, что мантикорский проект ЛАК «завоевания превосходства в космосе» был одной из жертв сокращений Яначека.

Клэрдон передал его указания дальше; не прошло и восьми минут после первоначального приказа, как адмирал удовлетворенно кивнул: на дисплее внезапно возникли сверкающие зеленые точки ЛАКов «Арарата».

* * *

ЛАКи-разведчики Хавьера Жискара поняли, что они обречены, в то мгновение, когда «Арарат» произвел сброс. Разведывательных платформ было всего пятнадцать, все легковооруженные, а на них надвигались более ста двадцати ЛАКов. Что еще хуже, их собственный вектор скорости был направлен почти точно навстречу вражеским кораблям.

Свернуть они не могли и поэтому продолжали движение по направлению к грейсонцам. Им оставалось только одно: подойти как можно ближе, чтобы перед смертью разглядеть врага как можно отчетливей.

* * *

Жискар прекрасно понимал, что они делают, и сердце его обливалось кровью. Он никак, абсолютно никак не мог повлиять на то, что вот-вот должно было случиться. Но преднамеренно послал их на смерть именно он, и, хотя знал, что был прав – что при тех же обстоятельствах он бы снова сделал то же самое, даже твердо зная, каким будет исход, – боль не становилась слабее.

Он видел, как его люди набирают ускорение, устремляясь навстречу смерти, вместо того чтобы бороться за каждое мгновение оставшейся жизни. Он видел, как красные иконки убийц мчатся навстречу – а сенсоры тем временем засекали и подтверждали импеллерные следы одного тяжелого корабля за другим. Он видел ракетный вал, который стер их из космоса. И тогда, наконец, Жискар отвернулся и заставил себя встретиться взглядом с капитаном Гоцци.

– Что теперь говорит БИЦ? – тихо спросил он.

– Получено точное подтверждение импеллерных следов тридцати семи супердредноутов, вероятное ещё трех, и возможное ещё одного, – так же тихо ответил Гоцци. – Кроме того, там находятся по крайней мере еще восемь других кораблей. Маловаты для супердредноутов, но слишком велики для всего, что имеется в реестре манти.

– Судя по тому, что мы только что видели, – сухо сказал Жискар, – это должны быть НЛАКи.

– Да, сэр. Но наши разведчики уверенно сообщили, что они больше, чем мантикорские носители.

– Значит, грейсонцы, – пробормотал Жискар.

– Я тоже так подумал, сэр, – согласился Гоцци.

Жискар чуть слышно хмыкнул.

Подтверждение присутствия крупных сил ГКФ полностью меняло всю тактическую ситуацию. Увеличение мощности сил, которые противостояли ему, при любых обстоятельствах не радовало, но от того, что это грейсонцы, становилось намного хуже. Не только потому, что Флот Республики научился относиться к ГКФ с глубоким уважением, но и по причине далеко идущих последствий.

– Вы считаете, они знали, что мы нападем, сэр? – тихо, чтобы не слышал никто, кроме адмирала, спросил Гоцци.

Жискар снова хмыкнул: начальник штаба опять угадал его мысли.

– Думаю, во всяком случае, они должны были догадываться, что кто-то нападет, – ответил он. – Сомневаюсь, что им удалось узнать про «Удар молнии» – если вы об этом спрашиваете. В этом нет необходимости. Все, что им на самом деле было нужно для устройства засады, – это один аналитик с IQ достаточным, чтобы разобраться с застежками собственных ботинок, и они бы догадались, что произойдет, если переговоры сорвутся. А уж потом даже Яначек бы догадался, что Звезда Тревора – лучшее место для контрудара. В конце концов, если свести вместе концентрацию большей части их новейших кораблей и политическую значимость Сан-Мартина, это, без сомнения, самая важная цель, по которой мы могли бы нанести удар. Именно поэтому здесь наше самое сильное оперативное соединение. А это означает, что, если они захотят нас прижать, выбор именно этого места, без сомнения, вполне логичен. Правда, если они задумали именно это, похоже что с выполнением плана у них вышла некоторая заминка. Мы теперь знаем, что они там, а они не заманили нас достаточно глубоко внутрь системы, чтобы зажать нас в клещи.

Он снова умолк, изучая дисплеи и сопоставляя возможные решения. Вариант: бросить все силы на одну из двух группировок противника. Это прекрасный шанс разгромить любую из них по отдельности, если перехватить её прежде, чем союзники успеют прийти ей на помощь. Но если одна из их группировок решит уклониться от боя, в то время как другая продолжит преследование, то план провалится. Или ещё хуже: они дадут ему ввязаться в бой, но не оставят времени, чтобы разбить ту группировку, которую он «поймал», прежде чем с тыла на него навалится другая.