Так было, вероятно, в те времена, когда «традиции» только зарождались в военно-учебных заведениях. Очень возможно, что это были лермонтовские времена, так как именно ему и его однокашникам в Школе гвардейских подпрапорщиков приписывается введение многих традиционных ритуалов. Не имея под рукой солидных исторических материалов, трудно говорить об этом безапелляционно. Можно только высказывать предположения и излагать то, чему сам был свидетелем. Но рассказать об этом нужно, хотя бы уже по одной причине: пусть об этом знают грядущие поколения в будущей свободной России, на возрождение которой политический эмигрант не имеет права терять надежды.

Очевидно, источники зарождения традиций двоякого вида: заимствование и самобытность. Вряд ли будет ошибкой предположить, что большая часть всяких ритуалов была заимствована у иностранцев – из полков, военных училищ и кадетских корпусов Пруссии, Саксонии, Австрии и т. д. Немалую роль, как это ни странно, могли сыграть и военизированные немецкие «бурши» – члены студенческих корпораций и «ферейнов». Но это только часть, да и та, вероятно, при пересадке на родную почву претерпела достаточно изменений. Помимо заимствований, многое в наших традициях являлось результатом «коллективного творчества», многое было создано вдохновением и изобретательностью неизвестных «авторов».

«Звериада». Традиционная кадетская песня, на определенный мотив и определенного стихотворного размера, в которой обычно высмеивается корпусное начальство и вообще весь учебно-педагогический персонал данного корпуса. В своих общих чертах «звериады» всех кадетских корпусов сходились; почти всегда у них было одинаковое, или почти одинаковое, начало да и многие куплеты также были идентичны. Текст зачастую был мало цензурным, озорным. Происхождение самого слова становится ясным при разделении его на два слова «звери ада». В нашем корпусе на книге, которая, так же как и песня, называется «Звериадой», название писалось через тире: «Звери – ада». Возникает, конечно, вопрос: а о каких же «зверях» идет речь? Ведь почти во всех кадетских корпусах «зверьми», или «зверями», называли младших, в особенности кадет 3-й роты, то есть сугубцев. Кадета 2-й роты «зверем» уже не называли бы, хотя он и продолжал оставаться сугубцем для кадет 1-й роты. А в «Звериаде» описывается и высмеивается прежде всего персонал корпуса. В чем же дело? Обратим внимание на то, что в Донском Императора Александра III кадетском корпусе название «звери» исстари применялось только к директору, воспитателям и преподавателям корпуса, но никак не к младшим кадетам. Те назывались просто сугубцами. Итак, очевидно, «звери ада» – это все корпусное начальство и со «зверями пушистыми, хвостатыми и рогатыми» в остальных корпусах это не имеет общего. Кроме того, я вспоминаю пояснения своего дядьки, кадета Николаевского корпуса в Санкт-Петербурге, от которого я впервые узнал о «звериаде» и услыхал ее текст, за что дядька был с позором отлучен от дома на целый месяц моей строгой бабушкой. Вместо привычных мне теперь строк:

Споемте, братцы, Звериаду!

Собрались звери все гурьбой —

Бессмысленных баранов стадо.

Подтянет их кадет лихой!

дядька мой пел иначе:

Так спойте ж песню, звери ада,

Вы здесь собрались все гурьбой,

Бессмысленных баранов стадо —

Подтянет вас кадет лихой!

Обратим внимание на винительный падеж – «Звериаду» в новом варианте и третью строку «стадо», – с неполной рифмой. В его толковании эта песня представляла собой описание всех провинностей «зверей ада» перед кадетами. Позднее от кого-то я слышал другое объяснение: это, мол, старшие кадеты поют перед младшими, таким образом их знакомя с корпусными традициями. Думаю все же, что «звери ада» относится к начальству. Ему, между прочим, приклеили в эмиграции еще одну кличку – «лавочка».

Итак, продолжаем о «Звериаде». Как видите, мы уже ее и склоняем, как обычное имя существительное. Все стихи-куплеты «Звериады» были вписаны в книгу, огромную книгу на застежках и с серебряными украшениями на бархатной обложке. Каждый выпуск считал своим долгом внести и свою лепту и вписать в «Звериаду» свои собственные куплеты. По какой-то причине некоторые выпуски этого не делали – очевидно, были бедны Лермонтовыми и Давыдовыми. «Звери» часто меняются, уходят на покой, кое-кто умирает, а на их место приходят новые, «ад» пополняется, и это необходимо отметить в «Звериаде», «пригвоздить всех к позорному столбу». Что сталось с нашей новочеркасской «Звериадой» – не знаю. В мое время «Звериад» было две: одна старая и вторая, созданная уже трудами 39-го и 40-го выпусков. «Старая» вовсе не была старой – ее старшинство восходило всего лишь к 35-му выпуску, то есть к классу, кончившему корпус в 1923/24 учебном году, если не ошибаюсь. Выпуск 34-й, несмотря на прекрасный по духу и способностям состав, не имел большого влияния на жизнь корпуса. Это тот выпуск, где были Левушка Греков (впоследствии протодиакон собора в Сан-Франциско, там же и скончался), Костя Долуханов (инженер, скончался в Белграде или Загребе в прошлом году), Женя Марков (в советском концлагере), Ваня Лобачев (судьба неизвестна) и другие. Твердые основания традициям заложил лихой-непромокаемый выпуск 35-й: это Александр Беломестов, Борис Кундрюцков, Александр Ротов, Григорий Самойлов, Жорж Сысоев, Макар Софронов, Александр Туроверов (статьи которого мы часто читаем в зарубежной прессе) и многие другие. Помимо корпусного значка (жетона) были тогда введены и выпускные жетоны. У ушедшего 34-го вместо значка было кольцо. Значок 35-го (проект Григория Самойлова) представлял собой круглый щит, вверху которого была голова Ермака в шеломе, а волосы бороды его как бы растекались по щиту, главным образом по ободу. На щите стояла надпись – девиз корпуса: «Верны заветам старины».

В то же приблизительно время создавалась и первая за границей «Звериада». Вернее, она была начата 35-м выпуском, а окончательное оформление ее и сооружение синего бархатного переплета было делом рук кадет 37-го выпуска. Влетело это в копеечку – триста с лишним динар, что по тогдашним временам сумма была немалая. Кадеты Атаманской сотни получали, правда, по 10 динар в месяц, и это все шло на Звериаду. Пришлось также частично продавать крестьянам порции хлеба (герцеговинцы – народ бедный), а кадетам-«богачам» (у кого и из дому водились деньжонки) – пирожки и котлеты. Таким же путем оплачивались и выпускные жетоны. В мое время первая книга уже была заполнена, и надо было заказывать вторую. Размер первой книги двадцать на пятнадцать дюймов, вторая была чуть поменьше, но зато потолще. На темно-синей бархатной обложке были серебряные (фактически из белого металла) украшения, застежки. Наверху стоял год основания корпуса «1883», над ним были прикреплены выпускные жетоны разных выпусков, ниже крупными буквами надпись: «Звериада». Бумага в обеих книгах была веленевая высшего сорта и достаточной