Троица знала, что я не одобряю такого образа действий. Но они непоколебимо стояли на том, что казнь следует произвести гуманно. Что это предвестие лучшего общества, которое мы надеемся создать.

Я все понимала. Но допустить этого не могла.

Незадолго до времени казни я постаралась оказаться наедине с Прадом.

– Хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что очень важное.

Мы все еще чувствовали себя неловко в присутствии друг друга, невзирая на то что Прад стал посредником при переписывании моей медленной пули. Я надеялась, что он простил меня за ту вспышку, но при этом понимала, что ее последствия останутся с нами навсегда.

И тем не менее я нуждалась в его помощи.

– Приятно быть тебе полезным, Скар.

– Я знаю, ты заслуживаешь лучшего отношения. Если бы я могла взять те слова обратно… – Я покачала головой. – Знаю, это невозможно. Мы будем помнить их, даже когда забудем многое, что хотели бы сохранить в памяти. Но я все равно должна кое о чем тебя попросить. Это касается Орвина.

– Я поражен.

– Ты знаешь, что с ним собираются сделать?

Прад коротко кивнул:

– Конечно.

– Ты это одобряешь?

– Мне кажется, это относительно цивилизованная казнь. Мы все испытали переход в бессознательное состояние при погружении в гибернацию. Его можно назвать почти что приятным. Тебя просто окутывает неодолимая теплая дремота. Ты, должно быть, считаешь, что он этого не заслужил, с его-то преступлениями?

– Ты можешь открывать и закрывать двери по всему кораблю?

– В разумных пределах.

– Я хочу получить доступ в его камеру. А еще медленную пулю и инжектор для нее. Я знаю, что ты можешь их достать.

– Скар, ты сошла с ума. А как же наше правосудие? Это все, что у нас есть. Если будем сопротивляться ему сейчас, то на что мы сможем рассчитывать, когда ситуация станет действительно тяжелой?

– Я хочу получить доступ в его камеру, – повторила я. – Пулю и инжектор. И все.

– Они тебя убьют. – Он на секунду задумался. – И меня убьют.

– Нет, – сказала я, хотя Прад наверняка почувствовал, что моему голосу недостает убежденности. – Как-нибудь накажут – да. Наверняка. Во всяком случае, меня. Мы обставим все так, будто я тебя вынудила. Ты соскочишь с крючка.

– С кровью Орвина на моей совести?

– Можешь об этом не волноваться. И крови будет не так уж много, как ты думаешь.

– Я смотрю, ты все обдумала.

– Уже довольно давно.

– Скар, а оно того стоит? После всего, через что ты прошла? И теперь отказаться от всего ради мести?

– Если бы я хотела мести, я бы ее давно получила. Просто дай мне то, что я прошу, и впусти меня в ту камеру.

– И это все?

– Есть еще кое-что. Тебе нетрудно будет это устроить. Мы можем обсудить это позже.

Думаю, если бы потребовалось применить силу к Праду, я могла бы это сделать. Не потому, что это доставило бы мне удовольствие, и не потому, что я к нему плохо относилась. Но я не могла позволить себе потерпеть неудачу.

Но Прад в точности выполнил мою просьбу. Мы встретились в полутьме, в одном из коридоров, где освещение еще не восстановили полностью.

– Тут то, что ты просила. – Прад сунул мне в руки темный тючок. Я почувствовала ткань; внутри звякнул металл. – Пуля чистая, заряжена в инжектор. Теперь твоя душенька довольна?

– Спасибо.

– Внешний замок его камеры откроется через три минуты. Запереть ее изнутри Орвин не сможет. Замок будет оставаться открытым еще пять минут, но только не захлопывай дверь. Иначе ты окажешься в ловушке. – Последовало неловкое молчание. – Пяти минут хватит?

– Думаю, да. Отличная работа, Прад. Я тебе признательна. – Я решила тоже помолчать. – Можешь идти, если хочешь.

– Лучше я останусь. Но если ты сможешь дать мне доказательства принуждения, я буду признателен.

– Одну минутку.

Я врезала по нему тючком, с таким расчетом, чтобы поставить синяк, а не устроить сотрясение. Поскольку Прада я видела смутно, действовать пришлось отчасти наугад. Тючок влетел то ли в скулу, то ли в подбородок. Прад хрюкнул и привалился к стене.

Стало тихо.

На мгновение я испугалась, что перестаралась с замахом.

– Прад!

Послышался стон. Я поняла, что Прад рядом – восстанавливает равновесие. Я услышала, как он провел рукой по лицу, в том месте, где вскоре должен был проступить впечатляющий синяк.

– Похвально, Скар. Тебе стоило бы задуматься о карьере, связанной с применением насилия. Думаю, у тебя есть талант.

– У меня есть нож, – сказала я. – Я его придержу, показухи ради.

Мы добрались до камеры. Предполагалось, что автоматическая дверь безотказна и наружная охрана не нужна. Я на это и рассчитывала – зачем Троице принимать запредельные меры предосторожности? – поэтому приятно было увидеть, что я не ошиблась.

– Ты уже далеко зашел, – прошептала я Праду. – Никто не усомнится в твоей истории, если ты сейчас захочешь уйти. Это очень опасный человек.

– Поэтому я и принял дополнительные меры предосторожности, включая энергетический пистолет в сумке. Подумал, что один из нас, возможно, оценит это.

Я развязала тючок как можно тише. Инжектор был с нагнетательной трубкой и пневматическим резервуаром. Я разобрала детали и с удовлетворением убедилась, что модель инжектора знакома мне со времен службы. Здесь было все, включая уже вставленную пулю. Еще я проверила маленький корабельный энергетический пистолет стандартного образца – его я помнила со времен нашей с Прадом первой встречи.

– Бери его, – сказала я Праду.

Прад сжал в руке рифленую рукоять. Я убрала инжектор обратно в тючок, подальше с глаз.

– Сколько у нас времени?

– Примерно четыре минуты.

– Давай будить нашу крошку.

Но когда мы открыли дверь камеры, Орвин уже не спал. Дверь скользнула вбок, уходя в стену. Он, должно быть, услышал наши голоса или шаги, хотя мы старались не шуметь.

Нервничающий человек, ожидающий прихода палача.

Полностью одетый, он шевельнулся, собираясь встать с койки. Лицо его было почти любезным, будто я была неожиданно заглянувшим в гости старым другом.

– А, Скар! Кому ты сунула взятку, чтобы попасть сюда? Или с кем-то перепихнулась? Нет, остановимся на взятке. Ты сама таких хлопот не стоишь.

– Стреляй в него.

Прад поднял пистолет и выпустил одиночный разряд. Хоть я и была далеко в стороне от линии выстрела, мою нервную систему все равно передернуло.