— О, я почуял, что мне нужен перерыв. А с тобой-то что? Скоро похороны, не так ли?

Я кивнул.

— Позднее, — сказал я. — Я тоже устроил перерыв. Но всё-таки, как ты сюда попал?

— Вслед за собственным носом, — сказал он. — Хочется капельку славных интеллигентных бесед.

— Будь посерьёзнее. Никто не знал, что я пошёл сюда. Я сам не знал этого до последней минуты. Я…

Я пошарил в кармане.

— Ты не запланировал для меня ещё нечто типа тех голубых камней, нет?

— Нет, ничего такого, — отозвался Люк. — И, кажется, у меня для тебя что-то вроде послания.

Я поднялся на ноги, приблизился и изучил его лицо.

— С тобой все о'кей, Люк?

— Конечно. Полный порядок, как всегда.

— Найти путь в такой близи от Дворов — нехилый трюк… Особенно если никогда не бывал здесь раньше. Как тебе это удалось?

— Ну, мы со Дворами истоптали немало путей, старик. Можно сказать, они у меня в… крови.

Он отступил от двери, и я шагнул наружу. Почти автоматически мы стали прогуливаться.

— Не понимаю, о чём ты, — сказал я ему.

— Ну, мой папа провёл здесь какое-то время, ещё тогда, в дни его бесконечных интриг, — сказал Люк. — Здесь они повстречались с моей мамочкой.

— Я не знал этого.

— Не было вопроса. Мы никогда не говорили по-семейному, не помнишь?

— Ага, — сказал я, — и никто, кого я ни спрашивал, казалось, не знал, откуда пришла Ясра. Все-таки Дворы… Она забрела далеко от дома.

— На самом деле её завербовали в ближайшем из Отражений, — объяснил он, — похожей на эту.

— Завербовали?

— Да, она несколько лет прислуживала… по-моему, она была чертовски молоденькая, когда стартанула… в Путях Удящих-на-Живца.

— Удящие? Это мамин Дом!

— Верно. Она была компаньонкой леди Дары. Это там она изучила Искусства.

— Ясра стажировалась в колдовстве у моей матери? И там в Доме Удящих встретила Бранда? Значит у Удящих какая-то связь с брандовской интригой, Чёрной Дорогой, войной……

— М леди Дарой, вышедшей поохотиться на твоего отца? Полагаю, что так.

— Потому она и хотела пройти инициацию Лабиринтом равно, как и Логрусом?

— Может быть, — сказал Люк. — Меня там не было.

Мы двинулись по гравийной дорожке, свернули возле большого тёмного куста, пересекли лес из камня и прошли по мосту, перекинутому через медленный чёрный поток, который отражал высокие ветви и небо в монохромном варианте. Несколько листьев шуршали в заблудившемся сквозняке.

— Что же ты не говорил этого раньше? — спросил я.

— Я хотел, но это никогда не казалось срочным, — сказал он, — в то время, как куча других вещей — казалась.

— Верно, — сказал я. — Всякий раз, когда пересекались наши пути, следовало умерить темп. Но сейчас… Ты говоришь, что это срочно, что мне следует знать нечто?

— О, не совсем.

Люк остановился. Вытянул руку и упёрся в могильный камень. Ладонь сжалась, побелев на костяшках. Камень под пальцами крошился в пудру, падавшую на землю, словно снег.

— Не совсем, — повторил он. — Это — моя идея, и я хочу, чтобы ты знал. Может, она принесёт тебе немного пользы, может — нет. Информация всегда такова. Никогда не знаешь.

С треском и скрежетом верхушка могильного камня пришла в движение. Люк вряд ли это заметил, и рука его продолжала сжиматься. От большего куска, за который он держался, откололись более мелкие.

— Так ты прошёл такой путь, чтобы сказать мне это?

— Нет, — ответил он, как только мы повернулись и пошли назад тем же путём, которым пришли. — Меня послали сказать тебе кое-что ещё, и очень трудно сдержаться. Но я предположил, что если не сказать об этом сначала, он не позволит мне уйти, будет подкармливать, пока я топчусь вокруг да около послания.

Раздался громкий треск, и камень, который он держал в руке, превратился в гравий, упавший, чтобы смешаться с тем, что лежал на дорожке.

— Позволь мне взглянуть на твою руку.

Он отряхнул её и протянул мне. Крошечный огонёк мигал возле основания указательного пальца. Пробежал по большому пальцу и исчез.

Я ускорил шаг, а Люк догнал меня.

— Люк, ты знаешь, кто ты такой?

— Кажется, что-то во мне, знает, парень, но я — нет. Я просто чувствую… я неправильный. Вероятно, мне лучше сказать тебе то, что я обязан передать и надо бы подсуетиться перед отбытием.

— Нет. Держись, — сказал я, торопясь.

Что-то тёмное прошло над нашими головами, но слишком быстро, чтобы я определил его форму сквозь ветви деревьев. Мы боролись с порывами ветра.

— Ты знаешь, что происходит, Мерль? — спросил он.

— Думаю, да, — сказал я, — и я хочу, чтобы ты сделал то, что я скажу, неважно, насколько зловещим это может показаться. О'кей?

— Железно. Если я не могу доверять Повелителю Хаоса, то кому же мне тогда доверять, а?

Мы проскочили мимо знакомых тёмных кустов. Мой мавзолей был прямо перед нами.

— Знаешь, есть нечто, о чём я должен сказать тебе прямо сейчас, — сказал он.

— Придержи. Пожалуйста.

— Но это важно.

Я уже бежал впереди него. Он тоже побежал, чтобы не отстать.

— Это о твоём пребывании здесь, во Дворах, сейчас.

Я вытянул руки, чтобы затормозить, когда врезался в стену каменного здания. Юркнул в дверной проход. Три больших шага, и я опускаюсь на колени в углу; ухватил старую чашу, используя полы плаща, чтобы обтереть её.

— Мерль, какого дьявола, что ты делаешь? — спросил Люк, влетая следом.

— Одну минуту, сейчас увидишь, — сообщил я ему, вытаскивая кинжал.

Расположив чашу на камне, где я недавно сидел, я занёс руку над ней и воспользовался кинжалом, чтобы разрезать себе предплечье.

Вместо крови из раны вырвалось пламя.

— Нет! Проклятье! — крикнул я.

И, потянувшись к спикарту, поймал подходящую линию и нашёл проток охлаждающего заклинания, которое и наложил на рану. Мгновенно языки пламени умерли, а из меня потекла кровь. Но падая в чашу, она дымилась. Выругавшись, я вытянул ещё и заклинание контроля жидкости.

— Ух ты, это слишком зловеще, Мерль. Готов поручиться, — заметил Люк.

Я отложил кинжал и воспользовался правой рукой, чтобы сдавить левую над раной. Кровь потекла быстрее. Спикарт пульсировал. Я глянул на Люка. На его лице было выражение болезненного напряжения. Я начал сжимать-разжимать кулак. Чаша наполнилась больше, чем наполовину.