на эти страны до сих пор оглядывались, пусть и невольно. Теперь же Рюген хотел, чтобы у его подданных мысли об этих странах вызывали рефлекторное отвращение.

Поэтому…

– Знаешь, Андрей, – задумчиво обратился он к Траубу, когда они прогуливались по набережной после совместного ужина, – пришла мне такая мысль… диковатая… Ну знаешь, мне иногда приходят такие…

Император неопределённо покрутил рукой, и глава МИДа понятливо хмыкнул, прикрыв глаза.

– Выкладывай, сир, я же помню, что именно подобные дикие идеи позволили тебе встать во главе империи.

– Как тебе идея Империи света и Империи зла соответственно? То есть Римская и Русская империи – свет, а Франция и Англия – зло.

Трауб ошарашенно замолк, и король принялся развивать идею:

– Смотри: что мы, что Россия – весьма социальные государства. Всеобщее образование… и пусть в России это пока что дело будущего… умеренные налоги, всяческая забота о подданных. Вон, даже расходы на содержание дворов у нас с Павлом вместе взятых меньше, чем у одной только Англии, причём раза этак в два. Ну а рассказывать тебе, как живётся в Англии простым крестьянами или ремесленникам… Да и во Франции сейчас творится такое, что иначе чем сатанизмом назвать нельзя.

– Знаешь, сир… – ошеломлённо выдавил из себя Трауб, – это идея. Оформить её нужно, да с русским императором посоветоваться… Согласуем… А я думаю, он против не будет… Подготовим всё как следует, да и ударим!

Павел был «за», и даже очень. Учитывая резко возросший авторитет РПЦ, после того, как её возглавили «нестяжатели», именно России подход с Империями света и Империями зла давал наибольшую выгоду.

К сожалению, возникла и проблема…

«Не могу сказать тебе, насколько стыдно писать такое, но в грядущей войне со странами зла, я, скорее всего, не смогу тебе серьёзно помочь.

Знаю, что без моих войск ты в ближайшие годы сможешь воевать только от обороны, учитывая возможности английского и французского флотов и опасности высадки десантов на твоих берегах. Но пойми, что большую армию я всё равно тебе не смог бы дать, границы России велики, и чтобы прикрыть их надёжно, приходится изрядно потрудиться. Двадцать, тридцать, много – шестьдесят тысяч солдат, не больше. Да и последнее – разве что при предельном напряжении сил.

Ну а сейчас возникла такая ситуация, когда я смогу раздвинуть горизонты для России. В Средней Азии – период безвластия и гражданских войн, когда все дерутся против всех. Учитывая, что недавно там прокатилась целая серия эпидемий, и земли те изрядно обезлюдели, время для массового переселения русских крестьян – просто идеальное.

Некому оказывать сопротивление, да и откровенно – незачем. Многие народы встречают нас с превеликой радостью, ибо после ханов, с их привычкой варить в масле неугодных подданных, русские законы – прямо-таки образец справедливости и милосердия. Жители земель тамошних нас пусть и опасаются как чужаков, но не слишком.

Однако хватает и тех, кто не желает видеть нас, и объявляет священную войну. В большинстве своём воины они никудышные, умелые только с безоружными крестьянами, но знание местности и привычка воевать в сих жарких краях дают немалые преимущества. Так что приходится держать там войска и вооружать переселенцев. Сотня русских солдат может противостоять нескольким тысячам дикарей, но необозримые просторы Средней Азии требуют множества воинов.

Наконец, то, о чём пока знаешь только ты и немногочисленные мои сановники: есть возможность прибрать к рукам Персию. Пусть не всю, пусть там будет тлеющий многие десятилетия конфликт, требующий постоянного вмешательства войск… Но это возможно, понимаешь?!

Поскольку Кавказ уже мой, я могу не слишком опасаться ни вмешательства Турции, ни вмешательства кавказских племён. И тогда… выход в океан Индийский!

А что это даёт, ты и сам знаешь. Прежде всего, я смогу противостоять англичанам, французам и их союзникам, хозяйничающим в данном регионе. Не знаю пока, насколько это противостояние будет успешным, но если ты продержишься несколько лет, то экономика враждебных стран, опирающаяся на жесточайшее разграбление Индии и Южной Америки, рухнет, особенно пострадают англичане. Они просто не выдержат войны в Европе и одновременно – войны в Азии. Так что тебе нужно просто продержаться несколько лет, после чего твоя империя сможет называться Римской уже с полным основанием.

Понимаю, что эти несколько лет дадутся тебе тяжело, но надеюсь, что и ты поймёшь – иначе я поступить не могу. Шанс увеличить Россию территориально, получить выход на рынки Азии и выход в Индийский океан значит слишком много. Что немаловажно, мои действия будут идти на пользу и тебе. Пусть косвенно, опосредованно, но, несомненно, будут.

Более того, именно такое давление на уязвимые колонии наших врагов я считаю самой верной стратегией.

Надеюсь, ты сможешь понять и простить меня. Павел».

Отложив в сторонку письмо бывшего ученика, император призадумался… Информация не самая приятная. Знать, что помощь от России будет скорее символической. Зато Павел фактически отдал ему Европу: теперь про российские Балканы даже говорить Романову будет неудобно. Не то чтобы они были нужны Игорю, но всё же. Просто вектор развития Российской империи смещается в Азию.

«Гм… Великая Тартария[459] – версия 2.0 получается», – мысленно хмыкнул Рюген.

Как русский, он был в диком, бешеном восторге от такой возможности для России – это шанс! Но как король Венедии и император Священной Римской империи не мог не понимать, что проблем у него прибавилось. Не то чтобы очень сильно… Павел явно переоценивал значимость русских войск и русской экономики для него. Конечно, тридцать-пятьдесят тысяч солдат дополнительно лишними бы не были, но и так ничего страшного. В принципе, планы и так строились исключительно «от обороны».

Технически он мог разгромить Францию – не без труда, с серьёзными потерями, но смог бы. А как быть с Англией? Как быть с мелкими, но многочисленными союзниками? Они ведь не будут сидеть сложа руки… Вот и приходится продумывать военные действия так, чтобы они проходили вблизи границ империи. Да можно даже в империи, лишь бы не в Унии и тем более не в Венедии… А что? Пфальц, в котором правит Виттельсбах, тоже считается частью империи…

Да и экономика… Это в «домашних» войнах, ведущихся в основном на расстоянии нескольких сотен километров от его владений, он мог себе позволить стотысячные армии – на короткое время. А вот если война затягивается, то содержание такой армии становится делом неподъёмным. Так что «играем от обороны».

Нужно придумать что-то, что может дать сильный экономический эффект, ибо с армией всё в порядке,