Руководствуясь инструкциями Садеаса, генералы подготовили новые боевые планы относительно штурма городских стен. Далинар их изучил и сделал несколько изменений, но велел не планировать ничего по спуску в город и зачистке. У него на уме было кое-что другое.

– Светлорд! – доложила разведчица, входя в шатер. – Из города выехал парламентер. У него флаг перемирия.

– Застрелить, – спокойно приказал Далинар.

– Как?..

– Стрелами, женщина. Убивайте любого, кто выйдет из города, и пусть тела там и гниют.

– Да, светлорд.

Посланница поспешно удалилась.

Далинар взглянул на Садеаса, который все еще был в осколочном доспехе, поблескивающем в сферном свете. Садеас одобрительно кивнул и жестом указал в сторону. Хотел поговорить наедине.

Далинар отошел от стола. Отчего ему не больно? Ведь должно же? Вот буря… он так оцепенел, что почти ничего не чувствовал, кроме пламени, которое медленно и ровно горело глубоко внутри. Он вышел за другом из шатра.

– Мне удалось задержать письмоводительниц, – прошептал Садеас, – как ты и велел. Гавилар не знает, что ты жив. Его приказ осадить город и ждать остается в силе.

– Мое возвращение позволяет изменить его распоряжения, – заявил Далинар. – Солдаты поймут. Даже Гавилар не стал бы спорить.

– Да, но зачем держать его в неведении о твоем прибытии?

Последняя луна почти села. До утра осталось недолго.

– Садеас, что ты думаешь о моем брате?

– Он именно то, что нам нужно. Достаточно жесткий для войны; достаточно мягкий, чтобы быть любимым во время мира. Он наделен прозорливостью и мудростью.

– Как ты считаешь, он мог бы сделать то, что нужно сделать здесь?

Садеас замолчал.

– Нет, – наконец ответил он. – Нет, такое ему не по силам. Интересно, справишься ли ты. Здесь будет не просто несколько смертей, а полное уничтожение.

– Урок, – прошептал Далинар.

– Урок. План Таналана был умным, но рискованным. Он знал, что его шансы на победу зависят от того, удастся ли убрать тебя и твои осколки с поля боя. – Он сузил глаза. – Ты решил, что эти солдаты мои. Ты действительно верил, что я предам Гавилара.

– Я переживал.

– Тогда знай это, – проговорил Садеас низким голосом, в котором слышался каменный скрежет, – я скорее вырежу себе сердце, чем предам Гавилара. Мне не интересно становиться королем – от этой работы мало радости и еще меньше веселья. Я хочу, чтобы это королевство простояло много веков.

– Хорошо, – бросил Далинар.

– Честно говоря, я боялся, что его предашь ты.

– Однажды я едва это не сделал. Но остановился.

– Почему?

– Потому что в этом королевстве должен быть кто-то, способный делать то, что нужно, и им не может быть человек, сидящий на троне, – заявил Далинар. – Продолжай удерживать письмоводительниц; будет лучше, если брат сможет впоследствии отречься от того, что произойдет здесь.

– Кое-что вскоре просочится, – предупредил Садеас. – В двух армиях слишком много даль-перьев. Шквальные штуковины становятся такими дешевыми, что большинство офицеров могут позволить себе купить пару, для управления своими домашними хозяйствами на расстоянии.

Далинар отправился обратно в шатер, Садеас последовал за ним. Клятвенник все еще был там, где полководец вонзил его в камень, хотя оружейник уже заменил самосвет.

Холин вытащил меч из камня:

– Время атаковать.

Амарам, стоявший с другими генералами, обернулся:

– Далинар, сейчас? Ночью?

– Костров на стене должно быть достаточно.

– Для взятия укреплений – да, – согласился Амарам. – Но, светлорд, меня не радует мысль о боях на этих вертикальных улицах в ночное время.

Далинар и Садеас переглянулись.

– К счастью, их не будет. Разошлите приказ, чтобы подготовили масло и горящие факелы. Выступаем.

Великий маршал Перетом занялся подготовкой деталей. Далинар поднял Клятвенник на плечо. «Время вернуть тебя домой».

Менее чем через полчаса солдаты начали штурм стен. На этот раз осколочники в бою не участвовали; Далинар был слишком слаб, а его броня разбита. Садеас никогда не любил появляться слишком рано, Телеб не мог атаковать один.

Они всё сделали заурядным способом: отправили солдат, чтобы их раздавило камнями или проткнуло стрелами, пока те будут нести лестницы. В конце концов войска прорвались и захватили часть стены в яростной и кровавой борьбе.

Внутри Далинара ворочался неутоленный Азарт, но князь был слишком измучен и обессилен. Поэтому ждал, пока наконец Телеб и Садеас не вступили в бой и не обратили в бегство последних защитников, вынудив их уйти со стен в ущелье, где расположился сам город.

– Мне нужен элитный отряд, – негромко объявил Далинар ближайшему гонцу. – И отдельная бочка масла. Пусть встретятся со мной за стенами.

– Да, светлорд, – отсалютовал мальчишка и убежал.

Далинар шел по полю мимо окровавленных трупов павших солдат. Они легли почти рядами, где ударили волны стрел. Князь также миновал трупы в белом – убитые посланники. Согретый восходящим солнцем, он прошел через уже открытые ворота и оказался внутри каменного кольца, которое окружало Разлом.

Там его встретил Садеас с поднятым забралом и щеками, от напряжения еще более красными, чем обычно.

– Сражались, как Приносящие пустоту. С большей злобой, чем в прошлый раз, я бы сказал.

– Они знают, что их ждет. – Далинар направился к краю скалы. Он остановился на полпути.

– На этот раз мы проверили, нет ли ловушек, – успокоил его Садеас.

Далинар пошел дальше. Разломцы обставили его дважды. Он должен был усвоить урок еще в первый раз. Черный Шип замер на краю скалы, посмотрел вниз – на город, построенный на платформах, разместившийся на расширяющихся сторонах каменного разлома. Неудивительно, что они такого высокого мнения о себе, раз осмелились сопротивляться. Их город был грандиозным памятником человеческой изобретательности и хватки.

– Сжечь его, – приказал Далинар.

Лучники собрались со стрелами, которые должны были поджечь, в то время как другие солдаты подкатывали бочки с маслом и смолой, чтобы лучше горело.

– Сэр, там тысячи людей, – негромко проговорил Телеб сбоку от него. – Десятки тысяч.

– Королевство должно узнать цену восстания. Сегодня мы выступаем с заявлением.

– Подчиняйся или умри? – спросил Телеб.

– Я ту же сделку предложил тебе. Ты был достаточно умен, чтобы ее принять.

– А как же простые люди там, внизу, – те, у кого не было возможности выбрать сторону?