Когда развернулась 10-я армия, 330-я Тульская стрелковая дивизия была включена в неё и тут же переброшена в г. Рязань. В ночь на шестое ноября тысяча девятьсот сорок первого года дивизия была брошена в бой.

В начале января тысяча девятьсот сорок второго года во время немецкого наступления и боев в районе Сухиничей Галюга со своей ротой попал в окружение недалеко от Кирова и получил приказ не возвращаться, а присоединить остатки роты к партизанскому отряду. Перед ним была поставлена задача уничтожать немецкие линии коммуникаций. Вскоре после этого Галюга передислоцировал свой отряд к северу от Брянска.

В течение тысяча девятьсот сорок второго года он два раза на три дня улетал в штаб 10-й армии на Большую землю. Там ему было присвоено воинское звание – майор. Кроме того, он был награжден орденом Ленина (№ 9034) и тринадцатого ноября тысяча девятьсот сорок второго года стал командиром 2-й клетнянской партизанской бригады.

Два месяца спустя раненный Галюга в результате вынужденной посадки самолёта попал в немецкий плен. Через несколько дней он подал заявление советскому государству с просьбой обменять его на одного или нескольких немецких офицеров.

Во время допросов майор Галюга приводил интересную информацию о внутриполитических событиях в Советском Союзе во время войны. Или всё же выдача этой информации была только уловкой Галюги и пересказом каких-то слухов?

Далее из немецких документов:

«БА-МА, КН 21-2/725Ь, с. 173

Главное командование второй танковой армии, Ставка армии, 23.1.43

В1с /Офицер абвера III.

Отношение: пленный русский майор Галюга

Отчёт.

Докладываю, что во время моего сегодняшнего допроса русского майора Галюги пленный в разговоре со мной высказал следующее:

[…]

2) Галюга дал понять, что в настоящее время среди офицеров Красной армии растёт влияние националистических взглядов и говорят о том, что в ближайшее время исчезнут все евреи. Он утверждает, что хотя он и учился в военном училище, но до осени тысяча девятьсот сорок второго года не знал о том, что братья Кагановичи, Литвинов и другие русские комиссары являются евреями. Об этом нигде не говорилось. Русская организация офицеров, которая в настоящее время имеет решающее значение, поставила себе целью устранить всех евреев. На мою реплику, что в таком случае война между Германией и Россией больше не была бы необходима, мой собеседник отвечал вежливой улыбкой. Он только спросил у меня, знаю ли я про то, что с начала января тысяча девятьсот сорок третьего года в Красной армии для офицеров вновь введены старые погоны, как при царе. Он интересовался, попадали ли уже в плен офицеры с такими погонами. Также он утверждал, что Мехлис после падения Ростова уже не является главным комиссаром Красной армии, что он был сослан в какую-то дивизию, и приказы, которые поступали за подписью Мехлиса, на самом деле уже исходили не от него. Этим примером он подтвердил мне то, что евреи на самом деле удаляются из армии»».

Резюме офицера, проводившего допрос:

«Я придерживаюсь точки зрения, что примерно семьдесят пять процентов речей русского майора Галюги могут соответствовать фактам. Как известно, Галюга просил обменять его на одного или нескольких пленных немецких офицеров. Приблизительно через семь дней (по оценке русского врача) он будет транспортабелен. До этого времени нужно обдумать вопрос о целесообразности обмена Галюги на некоторое количество (от пяти до десяти) немецких офицеров. При этом нужно попробовать провести с ним беседу и сделать полезным для нас в том смысле, чтобы он помог нам связаться с русским движением офицеров, если оно на самом деле существует. Наш лозунг против всемирного иудаизма и вредного коммунизма, как представляется, правильно понят русскими националистами. В этом смысле попытка сблизиться с этим движением должна быть сделана. Так как Галюга был привезён сюда только этой ночью, у него не было возможности увидеть у нас что-либо секретное. То, что он видел здесь, несомненно, уже известно на той стороне. Естественно, к данному предложению Галюгу нужно подготовить, и сделать это предложение постепенно. Собственно, мы не рискуем ничем, так как если получим за него пятерых немецких офицеров, то уже можно считать, что он отдаст нам свой долг. Однако если действительно имеется такое русское движение среди офицеров, о котором говорит Галюга, то при тех традиционных противоречиях, которые существуют между Англией и Россией, и при том уважении, с которым русские всё ещё относятся к немцам, можно подготовить большое политическое событие. Поэтому стоит рискнуть кое-чем, чтобы выиграть возможно большее».

Майор…» (неразборчиво)

«Главное командование второй танковой армии Ставка армии, 15.2.43

1с / Офицер абвера начальнику

(Интересные фрагменты из дополнительного допроса Галюги):

«К 1с

При переводе пленного майора Алексея Галюги из Орла в крепость Бойен мне представился случай проводить в течение нескольких дней его допросы. Во время этих бесед удалось выяснить следующее:

1) Отмена комиссаров в русской армии

После поражений на Керченском полуострове, под Харьковом и после падения крепости Севастополь главнокомандующий русским западным фронтом генерал Жуков созвал к себе армейских командиров и опросил их по вопросу о возможной поддержке его инициативы об отмене комиссаров в армии, которую он собирался предложить Сталину. При этом обсуждении (в котором Галюга якобы также принимал участие) Жуков констатировал, что основную причину русских поражений нужно искать в институте комиссаров. Комиссары как политические контрольные органы коммунистической партии всегда имели пагубное влияние на военную борьбу. Они часто отменяли боевые приказы, а также по собственной инициативе лично отдавали приказы, которые срывали все боевые расчёты командиров.

После того как Жуков убедился в том, что командиры его поддерживают, и после того как началось летнее немецкое наступление, Жуков лично обратился к армейским командирам Южного и Северного фронтов по этому же вопросу. Они тоже поддержали его. Затем он как так называемый освободитель Москвы обратился к Сталину лично и доложил ему, что только полное доверие к армейскому командованию ещё может спасти Россию. Далее он потребовал упразднения должностей комиссаров, а также полного исключения из обсуждений военных вопросов коммунистической партии. Сталин якобы попросил довольно долгое время на размышление и уступил только в августе тысяча девятьсот сорок второго года. Жуков тогда якобы представил проект приказа и продавил свое предложение. Все еврейские комиссары были сокращены. Русские комиссары и комиссары других народностей оставались в армии только при наличии положительного отзыва их непосредственного командира. Все остальные комиссары были уволены из армии. Также влияние партии было исключено в чисто военных вещах полностью. Тем не менее Сталин настоял на том, что в частях могут существовать партийные ячейки, которые, однако, не имели возможности для распоряжений в военном секторе. Вначале офицеры не хотели идти на эти уступки. Но потом решили, что таким образом они будут знать точно всех коммунистов, и уступили Сталину.