Через полчаса тропа, по которой мы следовали, прошла через рощицу деревьев, сильно смахивавших на каштаны. Во всяком случае, свинобразы разницы не заметили и радостно захрумкали паданцами.

– Теперь нам нипочем их не стронуть с места, – угрюмо заметил я, припомнив юношеские свиноводческие годы.

– Да и незачем, – откликнулся Брам. – Наши ждут как раз за теми деревьями.

Что и подтвердилось. Тропа вывела нас на зеленое поле, где паслись несколько коров. А за ними небольшая группа лучников – с розовой кожей. Увидев нас, они нестройным хором прокричали «ура» и поспешили через поле нам навстречу. Затем остановились, и их предводитель – седой, серьезный мужчина – выступил вперед и произнес:

– Я Отмар, первый среди прочих в этой части леса. Меня назначили отвести вас к Памятующему.

Пока он говорил, рука его покоилась на чем-то очень смахивавшем на рукоять ножа в ножнах на поясе. Я напрягся, чтобы отразить возможное нападение. Он же медленно извлек сверкающий стальной клинок – положил его на открытые ладони – и протянул мне.

– Я, Отмар, отдаю тебе свой клинок и провозглашаю нашу дружбу, – изрек он с предельной серьезностью.

Приняв оружие, я кивнул, а затем передал его обратно тем же манером. И проговорил, тщательно подлаживаясь под него:

– Я, Джим, возвращаю тебе твой клинок и провозглашаю нашу дружбу.

Среди людей, стоявших у него за спиной, послышался одобрительный ропот.

– Теперь мы пойдем к Памятующему.

– Это не так-то просто, – заявила моя жена, выходя вперед. – И зовут меня Анжелина. – Прозвучало это небрежно, но с ледяными нотками. Отмар, отнюдь не дурак, сразу же уловил, что к чему.

– Прошу прощения, друг Анжелина. Что же тебя тревожит?

– Наше стадо. Вряд ли его будет легко сдвинуть с места.

– Это и не потребуется – для того-то и пришли эти люди. Они пастухи, ухаживающие за нашим скотом. Они позаботятся о ваших животных, будут стеречь и оберегать их.

– Тогда мы готовы идти, – ответила Анжелина.

Отмар, схватывавший все на лету, кивнул в знак согласия. Мы еще не видели женщин и ничего не знали об их социальном статусе в этом обществе. Зато местные теперь знали о социальном статусе наших.

Свинобразы продолжали чавкать, ничуть не взволновавшись из-за нашего ухода. Кроме Розочки, хрюкнувшей вопросительно разок и тут же продолжившей свою трапезу.

Пока мы беседовали, подходили все новые и новые улыбающиеся люди, с любопытством разглядывавшие инопланетных пришельцев. Некоторые оказались женщинами в кожаных юбках и с плетеными корзинами на спинах.

– Угадай-ка, кто делает тяжелую работу, – сказала Анжелина.

Вопрос был сугубо риторическим.

– Здесь пища, – сообщил Отмар. – Прежде чем выступать, мы поедим.

Нанося упреждающий удар, я торопливо проговорил, пока Анжелина не успела раскрыть рот:

– Отличная мысль, не так ли, любовь моя?

Ответом мне послужил лишь леденящий взгляд.

Могло быть и хуже.

Свежий воздух и физическая нагрузка нагуляли нам зверский аппетит. Нам снова подали кусочки вяленого мяса – несомненно, говяжьего. Свежий сыр, хрустящие хлебцы – да вдобавок снятое молоко в глиняных кувшинах. Не знаю, как питаются зеленцы, но у розовых с продуктами полный порядок. Я быстро насытился и ощутил блаженный покой.

– Пора выступать, – заявил Отмар, поглядев на солнце. – Надо дойти до стана до сумерек. Памятующий уже не молод, но его ученики принесли его туда для встречи с вами.

– Ученики? – переспросила Анжелина, когда мы двинулись по тропе. – И чему же он их учит?

– Помнить. – Разумеется. – А еще есть искусство, именуемое чтением, о каковом ты наверняка слыхала. Он учит этому… – Тут он осекся и обернулся к Анжелине. – Конечно же, ты слыхала о чтении, прости мою грубость. И… наверно, ты тоже умеешь читать, о многомудрая госпожа?

– Конечно, – отрезала она. И улыбнулась. – Там, откуда мы прибыли, все умеют.

Отмар потупился:

– Вы должны простить мое невежество. Поймите, жизнь здесь нелегка, ведь греннеры[11] неустанно преследуют нас.

– Не волнуйся. Мы уж позаботимся, чтобы на вашей планете скоро произошли крупные перемены.

Ее твердая решимость заставила его охнуть.

– Все переменится, Отмар, – заверил его я. – Обещаю, что переменится.

Переводя взгляд с Анжелины на меня, он не находил слов. И я вполне мог его понять. Если мы не соврали, то мир, известный ему, очень скоро будет вывернут наизнанку.

В молчании мы снова двинулись по лесной тропинке к их стоянке и, как все мы надеялись, лучезарному будущему.

Прибыли мы на закате. Чуточку усталые, но не так чтобы очень. Надо отдать Уймабашлии должное, мы были в отличной форме. Планета удовольствий, в число которых входит катание на лыжах зимой и серфинг летом, об этом позаботилась.

Здесь деревья были повыше, обеспечивая укрытие от посторонних взоров. Под ними раскинулись шатры из шкур, сливавшиеся с лесом. Отмар подвел нас к самому большому, но у входа задержался.

– Я буду ждать вас снаружи. Да обретете вы мудрость и поделитесь ею по возвращении.

Мне сказать было нечего, но Анжелина подобных неудобств не чувствовала. Подавшись вперед, она взяла Отмара за обе руки.

– Спасибо, – только и сказала она. А потом повернулась и вошла в сумрачный шатер.

В мерцающем свете огня в открытом очаге мы увидели пожилого человека, дожидавшегося нас, сидя на каком-то возвышении. Позади него стояла группка молодых людей. Когда мы приблизились, один из них – чернобородый, в рясе с капюшоном – выступил вперед и поднял руку.

– Остановитесь здесь, – произнес он холодным, требовательным тоном. – Я Школяр Прима. Ныне вы находитесь пред ликом Памятующего. Вы будете…

– Непременно – и намерены с ним поговорить, – холодно отрезала Анжелина, потеряв терпение. – Отойди.

Краска бросилась ему в лицо. Но прежде, чем он успел запротестовать, я показал ему кулак – чего Анжелина не видела – и знаком велел отойти. Он оказался достаточно умен, чтобы закрыть рот и убраться с дороги. Памятующий начал было вставать, но тут же тяжело осел обратно. Анжелина улыбнулась ему:

– Это мой муж, Джим ди Гриз. Меня зовут Анжелина. Нам сказали, что ты единственный, кто может в точности рассказать, что происходит на этой планете.

– Воистину так, милостивая госпожа. Добро пожаловать на бедствующую планету Спасения и к ее несчастным обитателям. Да начнется сей печальный рассказ.

Глава 19

Он поднял трясущуюся руку, и ученики начали хорошо отрепетированное действо. Один из младших вынес низенький столик и поставил его перед стариком. Школяр Прима разыграл целое представление, положив на него громадную книгу в кожаном переплете, после чего отступил в сторону.

– В начале была Книга, – возгласил Памятующий. – Сие истинная копия, сделанная древними писцами. Вот как она начинается. – Он указал на фолиант, и Прима, склонившись, распахнул