поручней правого борта, смотрел на темные волны, буро-зеленые лесистые берега, вдыхал терпкий запах машинного масла и гарь почти невидимых частичек оседающего пепла.

Под самыми тучами в тишине летел клин каких-то крупных птиц, похожих на смесь журавлей и птеродактилей. Одобрит ли Министерство Здоровья мясо этих птичек-мутантов?

Я вспомнил, что в своей сумке в машине нашел вязаную шапочку из плотной синей шерсти и предусмотрительно положил в карман тренча. Достал ее и надел, поняв, что иначе замерзну. Засунул руки в карманы и наблюдал за девушками, сидящими на скамейке у внешней стены рубки. Они натянули капюшоны и обсуждали ситуацию, в которую попала группа брата Роми, а также заметно усиливающуюся активность метаморфоз Хтони.

В общем, для меня картина была ясной и понятной. В том смысле, что ничего не ясно и не понятно, потому что всё, что рассказали военные из базового лагеря Хтони-45 родственникам Роми, сводилось к тому, что двое из пятерых членов группы пропали без вести, а трое были найдены армейским патрулем два дня назад под каким-то мостом на окраине Пертиса.

Все трое были без сознания, у всех были тяжелые травмы живота, грудной клетки и внутренних органов, множественные переломы рук и ног, но больше никаких ран, синяков или кровоподтеков. Они до сих пор не пришли в себя. Состояние слишком тяжелое, пульс едва прощупывался, и дежурный врач медицинского отделения блокпоста запретил транспортировать их до улучшения показателей. Солдаты перенесли раненых на носилках в базовый лагерь, где им поставили капельницы в надежде, что они придут в себя и расскажут, что произошло.

В минивэн модели «крампус», как назвал машину Марк, мы с Касси сели на третий ряд, а Роми посадили рядом с Брюн на мое прежнее место. Так удобнее поговорить вчетвером по дороге. Ехать еще долго.

Но разговора про группу брата Роми не получилось. Девушки уже обсудили всё, что могли. Поэтому я решил, что можно вернуться к своим вопросам.

— Посмотрел карту местности и не понял, что означает пунктирная линия красного цвета вдоль границ Хтони, — начал я. — Это какое-то условное обозначение или есть искусственная ограда? Как проводники нелегально проходят в Хтонь через голое пространство пустоши? Есть ли у военных какие-то средства визуального слежения за границами зон и на внутренней площади? Пока, наверное, достаточно вопросов.

— Отвечаю по порядку, — сказала Касси. — Все без исключения номера Хтони окружены по периметру большими железобетонными столбами с натянутой между ними колючей проволокой под высоким напряжением.

— Это была титаническая работа, — объяснила Брюн, увидев мое мысленное удивление о протяженности такой ограды. — Стандартные ограждения для каждого номера — шесть метров высотой, проволока подключена к специальной подстанции. Линии электропередачи идут радиально от ближней крупной гидроэлектростанции к нескольким номерам Хтони. Гарнизоны постоянно патрулируют территории внутри, а мобильные группы блокпоста объезжают периметр снаружи, проверяя целостность забора. В верхних номерах Хтони есть дополнительные ряды заградительного силового поля. Но это к нам пока не относится.

— По первому вопросу всё ясно, — кивнул я.

Понятно теперь, чем заняты те военные из богатых семей, кого не отправляют в номера от пятидесяти и выше. До метаморфоз последнего года эта служба больше походила на курорт, так мне показалось.

— Нелегальные проводники обычно выкапывают подземные, хорошо оборудованные ходы на всё протяжение пустошей и внутри зоны до какого-нибудь надежно укрытого места, — продолжила Касси. — Свои секреты они не рассказывают, завязывают глаза и надевают мешки на головы клиентам, чтобы не выдать местоположения входных нор. Так говорят.

— Военные знают об этом и ничего не делают? — спросил я.

— Считается, что они не знают. Хотя это не так, — ответила Брюн. — Где-то закрывают глаза на деятельность нелегалов, где-то жестко пресекают. Но в уровнях ниже пятидесятого служат не самые ретивые и бдительные офицеры.

Касси глазами дала мне понять, что я-то как бы должен всё это знать. Она еще раз повторила бы вслух, как жаль, что я ничего не помню. Но при посторонней, конечно, воздержалась.

Я глазами ответил ей, что она умница. Не уверен, что Касси правильно поняла. Жаль, что она не телепат.

— Ладно, — вслух произнес я. — Как же военные следят за такой огромной территорией?

— Снаружи камеры наблюдения есть, но сильные помехи мешают, — ответила Брюн. — Внутри вообще ничего не работает, видеокамер там нет, сняли, когда поняли их бесполезность. Весь контроль осуществляется патрульными нарядами. По-другому никак.

Я вздохнул. Недаром оно называется Хтонь. Бесполётная зона, помехи для радиоэлектроники. Всё понятно.

Роми слушала нас и очень удивлялась, судя по выражению ее лица.

Мне же казалось, что я задаю невинные вопросы. И Касси с Брюн не беспокоились. Никаких предупреждающих замечаний они мне не сделали.

Но Роми дурочкой не была. Она поняла, что со мной что-то не так.

— Варфи, — спросила она, — ты свалился с Мероны? Или вырос один в глухой деревне, воспитанный волками?

Это они так Луну здешнюю называют, что ли? Надо запомнить своей соломенной головой. Воспитанный волками. Я с трудом подавил усмешку.

Ироничный взгляд Касси говорил мне — кто в глухом колхозе вырос и не знает про устройство зон, тот полный неудачник и сумасшедший фрик. Хорошо, что она не знает про Маугли, а то могла бы такое прозвище мне дать. Прилипнет же, не оторвешь.