— В глухой деревне, точно. Как ты догадалась? Сидел на печи двадцать пять лет, — ответил я. — Вот решил выйти наконец-то к цивилизации.

Брюн молча смотрела перед собой, я видел ее красивый бритый затылок сквозь прозрачный подголовник кресла. Уши ее слегка шевельнулись, наверняка она улыбнулась.

Касси посмотрела на меня одобрительно. Мой ответ про деревню вполне соответствовал ее стандартам, а может, и превосходил.

Роми поняла всё по-своему, села боком в своем кресле, выставив ноги в коричневых сапожках в проход и уставилась на меня. Целую минуту разглядывала мое лицо и одежду.

— Теперь я вспомнила, где видела похожий тренч! — она хлопнула себя обеими ладонями по коленям. — Про твою гильдию я не слышала и не поняла, что тот бродяга тебе говорил, но я видела старые фотографии в одном историческом архиве. Такие кожаные пальто, плащи и длинные куртки были на каких-то людях в шлемах сложной формы. Их называли специальными посланниками Старой Инквизиции, а еще тем самым словом, которое сказал нищий — мерсенар. Только у них еще были стальные наплечники такого же цвета, как твои застежки, или броня более темного оттенка. Тем фотографиям лет пятьдесят, а то и больше.

— Какой архив? Где? — заинтересовалась Касси.

Брюн наклонила голову к левому плечу. А я понял, что за штуки лежат на дне моего кофра. Надо будет нацепить на плечи. Как это я сам не догадался?

Очень интересно, где мой сложный шлем?

— Архив тот я видела в Рекорсе. Моя мама работает там в филиале Комиссии культурного наследия Роксабора, — ответила Роми. — Она изучает всё, что может найти про исторические периоды от сорока лет и больше. Тот исторический архив привезли откуда-то с северо-востока, из города, который поглотила Хтонь.

— Так у тебя очень серьезная мама, мировой уровень, — уважительно сказала Касси. — А папа твой кто?

— Да он так… — вдруг замялась Роми. — Администратором служит в одной конторе.

Я сразу отличил эти тонкие вибрации в воздухе, означающие ложь.

Брюн тоже повернула голову и внимательно посмотрела на Роми, но решила ничего не говорить.

Понаблюдаем. Ехать еще порядочно, мысленно согласился я, чтобы Брюн уловила эту мысль.

— Ладно. Где мы свернем в лес? — спросил я. — Проверить надо ту штуку до блокпоста.

Роми с непонимающим видом перевела взгляд с меня на Брюн и обратно.

Касси развернула карту и ткнула пальцем:

— Вот здесь ближе всего от трассы до просеки ЛЭП и там есть проезд по грунтовке почти до самой горы, если карта не врёт. Марк, на сто десятом километре внимательно! Там чуть дальше будет съезд влево, не пропусти.

— Понял, — ответил Марк.

Я заметил, что он то и дело разглядывает Роми через зеркало заднего вида.

— Вопросы у меня остались, но они подождут, — сказал я. — Касси, поможешь мне?

Я открыл кофр, чтобы вынуть наплечники.

— Конечно. Так вот что это такое! — сказала она. — А мы с Брюн не могли понять, пальтецо-то твое тогда еще не видели, даже хотели оставить эти штуки в апартаментах. Хорошо, что Марк их все-таки положил.

— Тсс, — Брюн незаметно приложила палец к губам, пока Роми смотрела, как я выкладывал разные вещи, чтобы добраться до дна.

Роми умная девочка, она, а не Касси помогла мне прикрепить наплечники к пальто и защелкнуть специальные крепления.

— Один в один, — сказала она, — как на тех фотографиях. Моя мама наверняка многое может предложить тебе в обмен на этот тренч для музея. Где ты его взял, Варфи?

— Я в нем, можно сказать, родился, — ответил я.

И это была чистая правда, что оценили и Касси, и Брюн. Каждая на свой манер. Брюн хмыкнула, а Касси подергала за наплечник, проверяя, крепко ли держится, и подмигнула мне.

— Кто-то из твоих родных был спецпосланником инквизиции? — спросила Роми. — Тебе он достался в наследство? Они же все погибли во время войны.

— Гильдия «Мерсенар» существует очень давно, и такая форма одежды далеко не редкость. Странно, что никто из вас ее не видел, — ответил я, немного импровизируя. — Я наемник, Роми, охотник за головами. У меня есть лицензия магистрата Сатевиса и верительная грамота гильдии. Хочешь взглянуть?

Роми кивнула.

Взяла мои документы и внимательно их изучила, словно сама работала в архиве или в этой мутной комиссии, название которой звучало, как у какой-нибудь спецслужбы.

— Похоже, что лицензия настоящая, — сказала она. — Но про грамоту такого сказать не могу. Не видела подобных документов. Такой шрифт необычный и печать неправильная какая-то, семиугольная. Очень странно выглядит.

— Брюн и Касси тоже сомневаются, — сказал я. — Но я тот, кто я есть, и документы мои настоящие.