– Кого?

– Мужа поварихи. Случайно, не Михаил?

– Не знаю его имени, мне оно не надо было. А вам зачем?

Пришлось обратиться за помощью к Егору.

– Мужа зовут Михаил, а фамилия у него Брикет.

– И он работал егерем, пока его не уволили за драку?

– Так вы их тоже знаете, – обрадовался Егор. – Ну, тогда вы должны понимать, что Настя за это место поварихи держится, как не знаю кто. С рабочими местами у нас тут в районе негусто. Так что пока муж без работы, ей всего два пути есть: либо на болота, собирать там клюкву с морошкой, а потом на обочину, торговать лесными дарами. Либо у меня на кухне с соцпакетом, страховкой и официальным стажем. Как думаете, что предпочтет современный человек?

Ответ был очевиден и лежал на поверхности. Но подругам было необходимо обсудить другое.

Выйдя на улицу после ужина, которым остались недовольны все, кроме разве что одной Фимы, они разговорились.

– Ты понимаешь, что происходит? Убийство Полины и эти исчезновения семьи Брикет – это звенья одной цепи. Михаил согласился помогать Максиму и пропал. Его жена тоже исчезла. Это не может быть случайностью!

– Возможно, у Максима будут какие-нибудь новости на этот счет.

Но когда вернулся Максим, то новости у него были совсем не те, что ожидали девушки. Максим был настолько подавлен, что отказался даже от ужина, который ему припас заботливый Генка.

– Ничего не хочу есть. В поселке зашли в магазин, перекусили вкусняшками.

Зря он это сказал – стоило Фиме вспомнить о том, сколько разного вкусного осталось в большом мире, как у нее заурчал желудок, а во рту появилась слюна.

– И что вы ели? – вырвалось у нее.

– Чипсы купили.

Чипсы! Ее любимые вкуснющие картофельные чипсы, хрустящие и наполняющие рот восхитительным вкусом всей таблицы Менделеева, в которой молекулы, сцепившись своими электронными связями, словно ручками, исполняют диковинный танец.

– А что еще? – жадно спросила Фима.

– Печенье овсяное. И шоколадку потом еще какую-то съел.

Какую-то! Он даже не счел нужным запомнить это событие. Нет, рано ей еще возвращаться к людям, магазинам и свободному доступу к вкусной еде.

– И еще выпили по литру шипучки с зефиром.

Легкомысленный обжора! Разве можно такое говорить девушке, уже который день испытывающей постоянное чувство голода.

Но оказалось, что легкомыслие Максима касается не только еды. И от ужина он отказывается вовсе не потому, что безмерно сыт, а потому, что страшно расстроен.

– Даже не знаю, как вам и сказать. У меня пропала важная улика. Та, что вы мне передали.

– Не может быть! – ахнула Фима. – Флешка?

– Да! Она исчезла!

– Этого не может быть!

– Как же ты ее потерял?!

Максим махнул рукой:

– Если бы потерял! Тогда могли бы поискать и найти. Но не мог я ее потерять. У меня ее украли. И я даже знаю, кто это сделал.

– Вы поймали вора?

– Поймать-то мы его поймали, да вот толку от этого пока немного.

И Максим рассказал, как он с Пьяновым по пути в отделение почувствовали сильный голод и зашли в поселковый магазин.

– И главное, в очереди почти не пришлось стоять. Нас узнали и сразу же обслужили. Полицию в этих местах уважают. Но пока мы выбирали, потом расплачивались, возле нас терся один местный маргинал, некто Климов по кличке Отвертка. Мне еще тогда его рожа не понравилась. И Пьянов его шуганул, тот вроде бы отошел, у дверей встал. И когда мы из магазина выходили, Отвертка то ли оступился, то ли его кто-то толкнул, но он пошатнулся и за меня ухватился.

– Вот тогда он у тебя флешку и выкрал!

– Когда я в отделении хватился пропажи, я тоже так подумал. Тем более что и кошелек тоже пропал.

Фима сдержанно улыбнулась.

– Ну, кошелек я тебе не обещаю вернуть, это не в моих силах, но вот флешка…

– У тебя есть резервная копия?

– У нас с Аней есть фотография, сделанная с экрана ноутбука. К сожалению, она не самого лучшего качества, да и информативности там ноль, одни цифры, но кое-что разглядеть и понять можно, особенно если знать, что именно ищешь.

И Фима вопросительно посмотрела на Максима, ожидая, что он ее просветит на этот счет, но он молчал.

Пришлось сказать самой:

– Конечно, это не сама флешка, но хоть что-то.

Новость неожиданно привела Максима в хорошее расположение духа.

– Вы с Аней просто молодцы! – просиял он. – Давай сюда эту фотографию!

Но, заполучив фотографию, он не ушел, а продолжил делиться сегодняшними своими приключениями:

– Мы тоже кое-чего добились. Как только я сообщил Пьянову, что у меня пропал кошелек, он сразу же вспомнил про этого Отвертку и про то, что специализация у нашего Отвертки как раз соответствующая. Он карманник. Конечно, в наше время ему чаще приходится сидеть без работы, теперь наличные редко кто использует. Но кошелек он у меня все-таки свистнул. А там были кое-какие деньги.

В общем, обворованные сыщики поспешили найти Отвертку, который и не думал от них прятаться. Он сидел у канавки в зюзю пьяный и сразу нахально заявил, что ничего у них не крал. И лишь прессинг, который оказал на него лично Пьянов, заставил Отвертку признаться в содеянном и раскаяться, орошая округу истошными воплями и хлещущей из носа кровью.

Но хоть раскаяние и было налицо и на лице, исправить было уже ничего нельзя. Деньги из кошелька Отвертка потратил на самогон, который возврату у торговцев не подлежал. А насчет флешки, то ее у Отвертки тоже не было. Он сказал, что выкрал флешку не просто так, чтобы позабавиться или отнести ее в скупку, а по заказу клиента. И клиент этот ему за работу отвалил целых пять тысяч.

– Да вот сволочь, фальшивые, похоже, оказались. Не приняли у меня пятихатку.

Неправедно заработанную купюру у Отвертки полиция изъяла, а ему самому пригрозила крупными неприятностями, если не сдаст своего заказчика.

Между Пьяновым и Отверткой состоялся короткий разговор:

– Кто это был? Опиши мне его!

– Чего мне его описывать? Ты внешность Брикета не хуже моего знаешь.

– Так это тебе Брикет велел кошелек и флешку свистнуть?

– Он самый. Флешку, говорит, мне отдашь, а кошелек можешь себе взять. И пятихатку сунул, а она фальшивая, по ходу.

– Что ты врешь! Брикет уже год как безработный ходит. Откуда у него лишние пять тысяч!

– А это и не его деньги были. Сдается мне, что он тоже чей-то приказ отрабатывал.

– Чей?

– Не знаю, кто там еще в машине сидел. Только машина дорогая и незнакомая, а номера питерские, хам.

– Это ты кого хамом сейчас обозвал?