Если бы я сказала такое, бултунгин наверняка огрызнулся бы – или сразу впился бы мне в горло, что уж там. Но этому типу он и слова сказать не смел! Недавно грозный оборотень отвел взгляд, а секундой позже обратился обратно в гиену. Однако не для того, чтобы напасть – куда там, он рванул в другую сторону, огибая неожиданного собеседника по большому кругу. Он скрылся в лесу, и я не сомневалась, что скоро он будет в своей постели.

Грозный бултунгин не был дураком: он не хотел оставить на этом пляже свою шкуру.

Я убрала руку со скрытого кинжала, но не потому, что доверяла своему неожиданному спасителю. Просто я чувствовала: с ним я точно не справлюсь. К счастью, он и не собирался нападать.

– Кто он такой? – спросила я.

– Понятия не имею, – отозвался Локи.

И тут незнакомец удивил нас обоих:

– О, да тут призрак! Первый из встреченных мной в Эпионе. Хотя, если задуматься, это странно: где еще умирать, как не в больнице?

Проклятье, да кто же он? Одет в обычные джинсы и черную майку, значит, не из врачей. На сгибе локтя я заметила катетер, перевязанный тонким бинтом. Получается, он пациент? Но почему он здесь? Да какая разница!

– Вы видите его? – поразилась я.

– Только слышу, – покачал головой незнакомец.

– Вы медиум?

– Нет, просто это одна из сопутствующих способностей моего вида. Андреас Габриэль, к вашим услугам.

– Доктор Дара Сотер, – представилась я. – Вы из пациентов? Я вас еще не видела.

– Потому что интерны редко заходят в отделение доноров.

Вот, значит, кто он! Главный врач ведь объяснял мне, что доноры могут выходить на прогулку, когда им вздумается.

– Ну а кто же наш призрак? – поинтересовался Андреас.

Локи угрюмо молчал. Ему бы радоваться, что теперь он может поговорить с кем-то еще… А он вместо этого косился волком на моего спасителя. Наверно, потому, что не мог понять, кто перед ним – и поделом! Пусть знает, как это неприятно: не догадываться, с кем ты имеешь дело.

– Мне нужно возвращаться, – признала я, поднимая с песка книгу. Я обронила ее, когда пришел бултунгин-эксгибиционист. – Я обещала вернуть это в библиотеку.

– Конечно, и мне нужно быть в отделении минут через десять, – кивнул Андреас. – Мне давно хотелось познакомиться с вами, Дара, хотя я надеялся, что это произойдет при более мирных обстоятельствах. Но что поделаешь – за каждой гиеной не уследишь! Надеюсь, вы заглянете в отделение доноров, и мы с вами попробуем начать нашу беседу сначала, на более позитивной ноте.

– Я подумаю об этом.

А он оказался не так плох. Он не давил тем могуществом, которое я чувствовала в нем, и вел себя вполне вежливо. Андреас первым ушел с пляжа, оставляя мне необходимое уединение.

Но как только он скрылся за деревьями, Локи испортил момент.

– Тебе нужно держаться от него как можно дальше, – объявил он.

– Потому что ты ревнуешь? – язвительно осведомилась я.

– Нет. Потому что я вспомнил, кто лежит сейчас в донорском отделении. С тобой только что говорил король зомби, и уж поверь мне: среди монстров, от которых тебе нужно держаться подальше в Эпионе, он всегда должен стоять на первом месте.

Локи так и не смог мне толком объяснить, кто такой король зомби, – или не захотел, что вероятнее. Да я особо и не настаивала: одного названия этого вида мне было достаточно, чтобы держаться подальше. Да, Андреас помог мне и вел себя как истинный джентльмен, королева Великобритании без сомнений пригласила бы его на чашку чая. Но я-то не английская старушка, то, что он зомби, для меня было важнее, чем его манеры. Поэтому донорское отделение я теперь обходила стороной.

Да и не до того мне было: пришел день операции Демми. Начало было назначено на полдень, а до этого я и доктор Хакир предприняли последнюю отчаянную попытку ее вразумить.

– Ты уже не станешь прежней, – предупредила я.

– Ну и пусть.

– Сама процедура опасна для жизни, ты можешь не очнуться от наркоза, – указал Хакир.

– Ничего, мертвым уже не страшно.

– Тебе может не понравиться результат.

– Хуже не будет.

– Даже при успешном исходе, это очень травматичная процедура, требующая длительного восстановления.

– Пускай, я готова потерпеть, меня ведь потом ждет целая жизнь.

Мне это напоминало игру в пинг-понг: мы делали подачу за подачей, но Демми без труда их отбивала. Под конец я уже не надеялась, что она нас послушает. Я просто смотрела на нее, стараясь запомнить ее такой, как сейчас. Я, постоянно разжигавшая свою ненависть к нелюдям, отчаянно не хотела, чтобы тролль превращался в человека. Иронично, не так ли?

Я уже знала, что в отделении хирургии проводятся только плановые операции. Пациентов в тяжелом состоянии доставляли сразу в отделение реанимации, где с ними работали совсем другие врачи. Но это не означало, что жизни Демми ничто не угрожало, просто она добровольно шла на этот риск. Она даже подписала согласие на возможную смерть!

При такой операции рядом с ней должен был находиться ее лечащий врач. Хакир мужественно взял эту роль на себя, хотя чувствовалось, что ему неприятно: ему предстояло стоять всего в паре шагов от стола и при необходимости ассистировать хирургу.

Я же могла не смотреть на это, уйти, но я предпочла остаться, наблюдая за операцией через специальное стекло. Другие интерны не пришли, и компанию мне составлял только Локи.

– Как думаешь, она все понимает? – спросила я.

– Скорее всего. Тролли, вот скажу как на духу, не самые умные ребята, да и ее поступок я бы разумным не назвал. Но это не каприз, она и правда не может дальше жить в своем теле, и шут ее знает, почему.

Демми привезли в операционную, уложили на стол. Хирурга там пока не было, с ней работали анестезиологи. Хакир стоял рядом, держал ее за руку, но больше ничего не говорил.

Смысл что-то говорить? Даже сейчас Демми оставалась самой уверенной из всех, кто собрался в той комнате.

– А умирать – это больно?

Вопрос сорвался прежде, чем я успела сообразить, что говорю. Локи сто раз давал понять, что не любит обсуждать свою смерть. Я его не винила: если ты призрак, не очень-то приятно, когда тебе напоминают об этом. А что делать? Он был единственным из моих знакомых, кто знал ответ.

– Тебе статистику привести? – криво усмехнулся он.

– Нет. Ты прав, нужно спрашивать честнее: тебе было больно?

Он задумался, потом еле слышно ответил:

– Нет. Для меня, скорее, это было прекращение боли… О, смотри, вот и хирург! Мне было любопытно, кто возьмется за такое дело.