— Ну, Алена! — мой воспитанник тут же останавливается и возвращается к креслам возле окна. — Так нечестно! Ты будешь веселиться, а нам что делать? Скучать?

— Примерки — это невесело, — возражаю, но подумав, спрашиваю у хозяина магазина, — у вас тут ничего не предусмотрено для детей? А то боюсь, кое-кто не сдержится и устроит небольшое стихийное бедствие, пока мы будем заняты.

— Ой, леди, — тут же улыбается дедуля, являя ровные, белые и очень острые зубы, — как раз только сегодня мне подкинули под двери какое-то животное. С виду — на собаку похож. Не бойтесь, я его уже помыл, накормил. Милейшее животное оказалось. Сейчас принесу. Как раз детишкам радость будет.

Я слегка напрягаюсь. Не очень люблю, когда бездомные животные находятся рядом с Дашей, но, когда хозяин магазина заносит хорошенькую, большеухую и патлатую дворняжку, радостно визжащую и вырывающуюся поиграть, выдыхаю с облегчением.

— Господин Знаур, — на всякий случай говорю главе охраны, — дети и собака под вашу ответственность. Если что…

— Леди, не волнуйтесь, — успокаивает меня и тянет вглубь магазина дедуля, — у вашего покорного слуги чутье на агрессивных особей. Поверьте, эта собака — просто меховой коврик. Ваши дети будут в восторге.

Ладно. В любом случае, я тут, если что…

А потом выдыхаю. В конце концов, дети же не одни? Могу я расслабиться?

Глава 12

— У вас удивительные глаза, — говорит хозяин магазина, сноровисто обмеряя меня сантиметровой лентой, — если позволите, я бы хотел подчеркнуть их цвет одеждой.

— Конечно, я не против. Знаете, именно голубое платье в витрине привлекло мое внимание и дало понять, что здесь работает настоящий мастер. Там такие тонкие, почти незаметные швы и просто роскошная вышивка.

— О, благодарю вас…

Нашу задушевную беседу прерывает резкий грохот и высокий звон разбитого стекла.

Расширившимися глазами смотрю на хозяина магазина, который продолжает снимать мерки.

— Это просто старая лампа. Давно нужно было ее выбросить, — говорит, не поднимая головы.

— А-а-а… ну раз старая, — с облегчением выдыхаю и продолжаю, — скажите, а мы можем…

— Примерить на вас то платье, с витрины? — предугадывает мое желание портной. — Конечно, можем. Сейчас я закончу с замерами, потом покажу вам ткани и скажу, что могу предложить, а потом мы возьмем то платье, я на вас его сразу и подошью.

— Отлично, — улыбаюсь довольная.

И тут раздается крик, а потом ругань голосом главы охраны, а следом за этим — стук и снова звон разбитого стекла, но в этот раз тональностью пониже.

— О! А это уже ваза, — меланхолично произносит хозяин магазина, повесив сантиметровую ленту на шею. — Не переживайте. Она была уже с трещиной. Выбросить было жаль, а вот теперь…

— Теперь не жаль, — заканчиваю предложение вместо него.

— Именно так, — хитро улыбается портной и указывает мне рукой куда-то вглубь магазина. — Пойдемте выбирать ткани. Я уже знаю, что буду использовать, но, возможно, вам тоже что-то понравится.

Мы заходим в просторную комнату, всю заставленную полками с рулонами тканей. От такого изобилия глаза разбегаются, и я теряюсь.

— Позвольте порекомендовать, — произносит хозяин магазина и тут же одним ловким движением руки расстилает передо мной тонкую, полупрозрачную ткань очень светлого, едва-едва голубого оттенка. — Я бы хотел сделать из него вам аруа.

— Аруа? Извините, я не понимаю, что это?

— Это традиционная одежда благородных женщин нашего мира. Многослойная туника и брюки. К сожалению, сейчас она не в моде, но я уверен, когда вы наденете это одеяние, вы не захотите его снять. Удобно, красиво. Что еще нужно от одежды?

— Вы правы, больше ничего, — улыбаюсь. — Хорошо, я согласна.

— А теперь взгляните на это, — и мэтр Дрие жестом фокусника раскрывает еще один рулон.

— Ах, — выдыхаю, с восхищением рассматривая белую ткань в мелкий голубой цветочек с тонкими зелеными листиками. — Весной запахло.

— Да, — улыбается хозяин магазина. — Я, правда, уже и не помню это время года, но раз вы так говорите… Теперь понимаю, почему так долго никому эту ткань не показывал. Не поняли бы, не оценили. Вас ждала.

— Благодарю, — говорю, тоже улыбаясь.

Громкий низкий удар об пол заставляет меня вздрогнуть всем телом и уже повернуться в сторону магазина, чтобы бежать, угомонить разбушевавшихся.

— Не волнуйтесь, — останавливает меня мэтр Дрие. — Это упала картина в огромной раме. Никакой материальной ценности. Закрывала дыру в стене.

— Как у вас все… удобно и не ценно, — замечаю.

— Так и есть, прекрасная леди, — продолжает улыбаться мэтр, внезапно помолодев лет так на пятнадцать-двадцать.

Вернувшись к тканям, мы выбираем еще несколько, портной обещает, что сделает все наряды в самые ближайшие дни и доставит по нужному адресу. Когда я называю дворец, он не удивляется, а только снова улыбается и приносит то самое платье, с витрины.

— Я отойду, а вы переоденьтесь в него, — говорит, — я на вас подошью. Думаю, в нем вам будет удобнее, чем в том, что было.

Когда мэтр выходит, я быстренько снимаю футболку и юбку, потом и бюстгальтер, обратив внимание, что у платья открытая спина. Едва надеваю наряд, как моментально понимаю, что не хочу его снимать. Ткань тонкая, невесомая и, словно холодящая. Приятно до мурашек.

Возвращается хозяин магазина, быстренько ушивает, где нужно. Причем делает это сразу на мне и какой-то особой иглой. На вопрос, что за орудие труда у него такое интересное, усмехается и отвечает — наследство еще от прапрадеда.

Когда заканчивает, отходит на несколько шагов и смотрит. Потом поворачивает меня к зеркалу, и я ахаю. Невероятно!

— Как вам это удалось? — спрашиваю, удивленно рассматривая мои, ставшие еще светлее кудри и еще ярче глаза.

— Что? Подогнать платье по фигуре? Так это не сложность, с моим-то опытом и такой красивой девушкой-моделью.

— Нет, не подогнать платье. А сделать меня такой… невероятной, — говорю, а сама не могу оторвать взгляд от зеркала.

— Вы такая и есть. Платье просто подчеркнуло вашу природную красоту, ничего более. Знаете, удивительное дело, но вы мне сейчас напомнили одну девушку…

— Какую? — спрашиваю, найдя в себе силы оторваться от разглядывания собственного отражения и повернувшись