И надеваю ту, что выбрала сама. Брови регента привычно хмурятся, а желваки играют. Ничего, потерпишь, уважаемый! Я хоть и твоя подчиненная, но это касается только рабочих дней, в свободное время я — свободный человек!

— Вот теперь можно идти, — говорю, собрав все покупки и вручив их главному по охране.

Регент идет впереди, за ним — телохранители, потом мы с Грэмом и самый последний — опечаленный Знаур.

— Грэм, а у вас, случайно, нет никакого ритуала с едой? — спрашиваю шепотом.

— Э? У нас много всяких ритуалов. Иногда нужно принести птицу, убить ее и выпить кровь, — начинает мальчик.

— Ой, нет. Я не об этом. Я о нормальной еде. Пирог там… какой-нибудь, мясо… Чтобы мужчина и женщина ели?

— Я не знаю такого ритуала, извини. Но я это еще не изучал, предмет будет только со следующего года, так что я не все знаю, — добавляет Грэм, видя, что я немного расстроилась. — А еще, если хочешь, мы можем завтра пойти в библиотеку. Там есть секция книг об истории и разных ритуалах. Думаю, там ты найдешь, что тебе нужно.

— О! Да, отлично! Так и сделаем. Ты мне очень помог, — и снова, сама удивляя себя, протягиваю руку и ласково растрепываю челку Грэма, немного почесав его за ушком, как котенка.

Ожидаю, что он возмутится такой моей фамильярности, но мальчик словно тянется за моей рукой, будто рад даже такой мимолетной ласке от совершенно постороннего человека.

Понятное дело, что Грома приходится селить в моих комнатах, я же просила оставить щенка. Выделив ему подушку, чтобы удобно спалось и миску для воды, прошу принести что-то поесть прожорливому животному, который уже начал косить глазом в сторону моих любимых носков с рисунком пельменей.

Остаток вечера проходит… бодро. Щенок игрив и весел: игриво рвет все, что лежит в пределах досягаемости его пасти, и весело гадит на пол, на ковер, даже на мои забытые на полу носки. Соббббака!

Я едва дожидаюсь ночи, чтобы лечь, наконец-то, в кровать. С трудом угомонив перевозбужденную событиями минувшего дня Дашу, ложусь на подушку и уже почти вижу цветной сон, когда раздается громкий, полный разочарования и печали вой! Подскакиваю и подлетаю к щенку:

— Тише! — прислушиваюсь.

Даша, покрутившись, все-таки не просыпается.

— Чего ты воешь, чудище? — шиплю на арунга.

Собакен поднимает на меня несчастные глаза.

— Скучаешь по маме, да? Ладно. Знаю, что пожалею об этом, но пошли к нам.

И надо же. Дважды Грома просить не нужно. В два прыжка он оказывается возле кровати и за секунду — на подушке.

— Алло, не надо хаметь, — сдвигаю щенка в ноги, ложусь и удовлетворенно выдыхаю. — И не вздумай лезть выше. Спи там, иначе отправишься на пол.

Вырубаюсь за секунду. Все-таки сегодня не только у Даши был волнительный день. И снова мне снится уже виденный прежде сон. Какой-то темный коридор, в конце которого дверь. На ней большой ржавый навесной замок, а у меня в руках маленький ключик. Верчу его и так, и сяк. Просовываю в замок, пытаюсь открыть. Сначала кажется, что ключик, несмотря на свой размер, подходит для замка. Но увы. Открывать его он не хочет. Прокручивается и все. Замок на месте, дверь закрыта. А из-за двери кто-то зовет меня, о чем-то просит. О чем? Кто?

Просыпаюсь от того, что кто-то долго и тщательно возит мокрой и плохо пахнущей тряпкой по моему лицу. Открываю глаза и вздрагиваю, увидев перед собой оскаленную морду питомца.

— Гром, фу! Уйди, поганка! — отталкиваю щенка, будившего меня тщательными и усердными облизываниями. — Блин! Фу!

— Ма-а-а, — сообщает Даша, что проснулась. — Ав!

Тянет загребущие ручки к щенку, хватает того за длинное мохнатое ухо и тянет на себя. В комнате раздается возмущенный собачий визг и еще более возмущенный детский ор.

— Мама дорогая! Не так я представляла появление в моей жизни щенка, — говорю сама себе, пошатываясь и вставая с кровати. — Душ. Мне надо в душ.

Спускаю обоих дебоширов на пол и иду в ванную. По дороге бросаю взгляд на часы.

— Ох ты ж, ёлки! Мы опаздываем!

Хватаю Дашу подмышку, по дороге в ванную вляпываюсь ногой в мокрую собачью лужу, но продолжаю забег. В душе мы с дочерью моемся вместе и о-о-очень быстро. Так же быстро жуем завтрак. У обеих каша и что-то похожее на пудинг. Гром сметает свою еду в считаные секунды и жалостливо смотрит на нашу.

Выбегаем мы в коридор всей веселой компанией за две минуты до урока каллиграфии. И, понятное дело, опаздываем. Запыхавшись, забегаем в классную комнату, когда там уже сидит отчего-то ужасно довольный Грэм, а возле стола стоит лорд Говелиц.

— Ну надо же, к нам пожаловала няня. Что бы мы без вас делали, правда? — язвит учитель. — А это еще что за чудище вы притащили? Это урок, или зоопарк? Мало было ребенка, который постоянно отвлекает, так вы еще привели животное? Вы хотите сорвать урок⁈

— Нет, не хочу. Но я не могу оставить щенка одного, он будет шуметь и… — забываю, что хотела сказать, потому что только сейчас замечаю на учительском столе ту самую сухую травку, вызывающую галлюцинации, которую мы вчера купили.

Сейчас она ярко зеленая и выглядит очень сочной. Я ее сюда не приносила и абсолютно точно — не поливала. Перевожу взгляд на довольного Грэма. Вот, блин!

Глава 14

— Грэм, можно тебя на секунду? — стараюсь улыбнуться как можно более натурально.

— Нет, нельзя! — влезает учитель каллиграфии. — У нас уже идет урок! Что вы себе позволяете?

— Лорд Говелиц, мне кажется, вы слишком резки с дамой, — вмешивается Грэм, впервые за меня заступаясь.

Мы с учителем поворачиваемся к мальчику с одинаково отвисшими челюстями. Грэм подходит ко мне и незаметно сует в руку бутылочку, судя по всему, с противоядием. Он же подходит к Даше и дает ей остатки из своей емкости, правильно рассудив, что подобные вещи обычно рассчитывают на килограммы.

— Ваше Величество, займите свое место за столом, у нас сегодня новая тема! — гнет свою линию Говелиц.

Пожав плечами, усаживаюсь в дальнее кресло, чтобы быть максимально подальше от цветка. После противоядия, которое, кстати, вкусное, слегка сладковатое, даю