грандиозность и полезность его планов он не собирался. Прежде всего они были солдатами, а значит, обязаны были исполнять полученный приказ, даже если он шёл вразрез с их мнением.* * *

Едва поднявшись на ноги, майор Хан первым делом отправился к своему непосредственному начальству. На доклад. Ему уже доложили, что нападения на поселения прекратились, но майор не верил, что всё кончилось. Человек, отправивший его на больничную койку, не погиб. В этом Хан был абсолютно уверен. Ранение, полученное им во время того скоротечного боя, было не настолько серьёзным, чтобы избавить их от этой головной боли.

Майор ни секунды не сомневался, что он точно так же просто отлёживается, зализывая раны, но как только всё заживёт, кровавый кошмар вернётся. Именно с этим он и пришёл к начальству. Внимательно выслушавший его полковник, начальник контрразведки фронта, задумчиво покрутил в руках золотое перо и, помолчав, спросил:

– Что вы предлагаете, майор?

– Я владею языком и неплохо ориентируюсь в российских реалиях. Прошу разрешения на переход границы и одиночный поиск этого человека. Мы должны покончить с этим. Слишком много солдат было уничтожено просто так. Я хорошо ориентируюсь на местности и знаю эти развалины, так что я смогу найти его.

– Думаете, что сможете добиться результата там, где не смогли справиться целым батальоном? – иронично усмехнулся полковник.

– Не мне вам говорить, что один человек в нужном месте может оказаться более эффективным, чем целая дивизия, завязнувшая в болоте, – пожал плечами майор.

– Откуда такая уверенность, что этот человек жив? – неожиданно спросил полковник.

– Ранение слишком лёгкое. Такого человека не убить одной пулей. Это профи, господин полковник. То, с какой лёгкостью и быстротой он сумел устроить своим преследователям ловушку, о многом говорит, – с едва заметным нажимом ответил майор. – Кроме того, его тела никто не видел.

– Это верно. Тела так и не нашли, – скривился полковник.

– Именно поэтому я и прошу вашего разрешения на свободный поиск. Это позволит нам не отрывать от дела большое количество солдат, а вся ответственность за провал целиком и полностью ляжет на меня, – упрямо набычился майор.

– Хорошо. Отправляйтесь, – подумав, кивнул полковник. – Но учтите, господин майор, вся эта операция только ваша самодеятельность. Так что на помощь не рассчитывайте.

– Именно это мне и нужно, – кивнул Хан, поднимаясь со стула.

Коротко поклонившись, он вышел из кабинета, чувствуя, что ещё немного и плюнет своему начальнику в физиономию. То, что ему разрешили провести эту операцию, означало только одно. Если он победит, то полковник всегда сможет заявить, что всё делалось под его чутким руководством, а если он провалится, то и претензий к начальнику не будет. Не справился, так иногда бывает.

Вернувшись к себе в кабинет, Хан быстро разобрал текущие бумаги и, заперев кабинет, отправился в свою комнату в общежитии. Не имея семьи, он приходил сюда только затем, чтобы переодеться и немного поспать. Хотя очень часто даже спать он предпочитал в своём кабинете. Сняв форму, он переоделся в поношенную униформу российского солдата, снятую с одного из пленных, и принялся собирать старый потёртый рюкзак.

Десяток банок консервов, пара бутылок воды, аптечка, патроны и смена белья. Вот и все сборы. Достав из стенного шкафа старый, но отлично ухоженный АКМ, настоящего, российского производства, Хан ласково огладил рукой потёртый приклад, одновременно подумав, что русскому изобретателю удалось создать оружие, которое при надлежащем уходе может служить практически вечно.

Четыре запасных рожка, полдюжины гранат, нож и любимая «беретта», доставшаяся ему в качестве трофея. Больше ему было просто не нужно. Хан всегда считал, что оружие не очень нужно человеку, который сам по себе является оружием. Подумав, он отправился в гараж и, пользуясь своей властью, забрал со стоянки старенькую переднеприводную «Ладу».

Бродить по улицам пешком, выискивая логово врага, было слишком долго, но необходимо. А вот добираться от одних развалин до других, теряя время, было просто глупо. Сообщив дежурному офицеру, что все вопросы о его перемещениях согласованы с непосредственным начальством, Хан уселся в машину и, запустив двигатель, не спеша выехал за ворота.

Начать свой поиск он решил с того места, где он так неожиданно оборвался. Добравшись до памятных развалин, Хан заглушил машину и, выбравшись на улицу, осторожно вошёл в переулок, где его группа нарвалась на ловушку. Медленно обходя небольшую площадку по периметру, он то и дело нагибался, чтобы как следует рассмотреть ту или иную деталь.

Накланявшись до боли в раненой спине, Хан со стоном потёр кулаком поясницу и, ещё раз внимательно осмотревшись, вдруг понял, как ушёл из этого тупика противник. От того места, где была заложена мина, а теперь зияла двухметровая воронка, до полуразвалившейся стены было всего метра три. Самый низкий участок стены начинался в полутора метрах над землёй.

Тренированный человек, разбежавшись, легко мог запрыгнуть на неё, оборвав след и одурачив собак. Придя к такому выводу, Хан медленно обошёл воронку и, взобравшись на стену, решительно двинулся по гребню стены. Там, где прошёл беглец, сможет пройти и он. Ведь убегая, противник был ранен, а сам Хан едва оправился от полученного ранения. Получалось, что сейчас они были на равных.

Добравшись до противоположного конца стены, Хан заглянул вниз и весело усмехнулся. Теперь он был просто уверен, что беглец ушёл именно так. Во время преследования ни одна собака не показала, что из тупика есть второй след, значит, ушёл он именно так. Оборвав след и заставив преследователей бессмысленно кружить на одном месте, чтобы один из них всё-таки угодил в ловушку.

Спустившись на землю по чудом уцелевшей пожарной лестнице, Хан остановился и, усевшись прямо на землю, задумался. Перед ним простиралась широкая площадь, с которой было сразу пять выходов. Беглец мог уйти любым из них. Но главным в подобной ситуации был тот факт, что уходил он раненым. Усевшись прямо на землю, майор принялся старательно воспроизводить в памяти события того дня.

На первый взгляд, ничего особенного в том патрулировании не было. Во всяком случае, до того момента, когда не началась перестрелка. Неожиданно что-то странное царапнуло его память. Что-то, на что он в тот день не обратил внимания. Вместо того чтобы вскочить на ноги и начать старательно вспоминать этот факт, Хан замер и медленно расслабил все мышцы, специально отвлёкшись от своих размышлений.

Точно. Это случилось за несколько часов до столкновения с первой вооружённой группой. Солдат пехотинец, наткнувшись в подвале на целую, но запертую дверь, попытался вскрыть её. Но, не добившись результата и получив выволочку от командира роты, со злости швырнул в подвал гранату, за что получил от своего командира очередной нагоняй за бесполезную трату боеприпасов.

Решительно поднявшись, Хан направился к месту первого столкновения. Именно там всё