пальцы прошли сквозь бумагу, погрузившись намного дальше толщины журнала, и я, вскрикнув, отдёрнул руку.

Анна наклонилась ко мне:

– Что такое? Она тебя укусила?

– Нет, – неуверенно ответил я, сбитый с толку пустотой по ту сторону страницы. – Это я от неожиданности.

– Попробуй снова!

В этот раз я быстрее засунул руку в журнал и почувствовал, как пальцы, прошив пустоту, наткнулись на что-то твёрдое. Схватив его, я вытащил полированный кулон из дуба с выжженным на нём символом древа жизни. Мы с Анной вытаращились на него. С трудом веря своим глазам, я медленно провернул кулон в руке.

– Чтобы вернуть его, нужно сделать всё то же самое, только наоборот. – Элейн поднесла ко мне журнал, где теперь на странице зияло пустое пространство. Я поместил кулон внутрь, и когда убрал руку, на бумаге снова возник рисунок.

Анна улыбнулась:

– Это так круто! – Она выхватила журнал и быстро перелистнула. – Что ещё здесь есть?

– Готов спорить, что много всего, – ответил Рой. – Элейн права, эти журналы передаются из поколения в поколение, постоянно накапливая магию. Когда два Ворона женятся, они часто объединяют свои журналы, так что перед тобой плод трудов сразу двух древних кланов: Пирсов и О’Доннеллов. Все накопленные ими знания, вся информация о встречавшихся им магических существах, хроники их охоты, коллекция их артефактов – всё это здесь. И мы поможем тебе со всем этим освоиться.

Вся история моей семьи, ответы на вопросы, которые мне бы и в голову не пришло задавать, гигантский пласт информации, выходящий далеко за рамки моих ожиданий… Анна скорчила гримасу при мысли, сколько всего придётся читать и запоминать, но я сгорал от нетерпения проштудировать каждую страницу журнала.

– С чего начнём? – расплылся я в улыбке.

Глава 12

Анна

Меня разрывало от нетерпеливого возбуждения. Давненько уже в моей жизни не происходило ничего магического, что могло бы меня удивить, но я была знакома лишь с одним Вороном – Салемом, другом папы, и знала о них не больше Колина.

Дядя Рой с ухмылкой хрустнул пальцами:

– Начнём с основ. Главное оружие любого Ворона – это умение сражаться. Выполнишь несколько упражнений, мы оценим, что ты умеешь и знаешь, затем я передам тебя Элейн практиковаться с журналом.

– А мне что делать? – спросила я.

– Тебе ничего не надо делать по хозяйству? – с сомнением осведомилась тётя Элейн.

– Сегодня суббота! – Но настроение у меня уже упало. Даже тётя Элейн прежде всего видит во мне исполнителя домашних обязанностей.

Дядя Рой с Колином отошли в сторонку на разминку. Я попыталась придумать, что бы такого полезного сказать или сделать, но мои мысленные потуги ни к чему не привели. Чувствуя себя сорняком посреди розовой клумбы, я так и осталась стоять, прижимая журнал к груди, с каждой секундой всё глубже погружаясь в омут полнейшей бесполезности.

Колин выполнил все задания дяди Роя и даже не вспотел. Он пробежал почти в два раза быстрее, чем дядя Рой, а отжался вообще как заправский чемпион. Эти Вороньи сила и выносливость просто что-то с чем-то.

Когда они перешли к боевым приёмам – Колин бил по воздуху, а дядя Рой оценивал его технику, – я подошла ближе, чтобы было лучше видно. Может, я тоже почерпну для себя что-то полезное, и тогда в следующий раз Колину не придётся сражаться с Кэйденом в одиночку.

Чья-то рука отдёрнула меня назад, и, запрокинув голову, я увидела тётю Элейн.

– Не мешай, – предупредила она, качая головой. – Ещё не хватало, чтобы они случайно тебя ранили.

Остатки моего возбуждения угасли, и я, сдавшись, устроилась в траве с Максом и кружкой горячего шоколада и стала наблюдать за ними издалека.

Колин и дядя Рой устроили тренировочный бой, назначив тётю Элейн судьёй. Дядя Рой был минимум втрое крупнее Колина, но, к моему удивлению, он почти не сдерживался. И когда Колин пинком в рёбра швырнул его на землю так, что в воздух взлетели обрывки травы, я поняла почему: с этими новообретёнными способностями Колин, вполне возможно, уже сильнее его.

Неожиданно при виде того, как они бьются кулаками перед вторым боем, меня кольнула зависть. Прошли какие-то минуты, как Колин открыл в себе магию, – а он уже чувствует себя как ворон в полёте, тогда как я всю жизнь прожила среди экстрасенсов, и мои силы пробудились несколько месяцев назад – но чего я добилась? Стала мастером по избеганию контакта с людьми в переполненных комнатах.

– Почему никто не тренировал меня? – спросила я Макса, пока тётя Элейн исправляла позу Колина. У нас у всех свои способности, но некоторые были схожи: так, тётя Элейн умела видеть ауры, благодаря чему стала наставником Роуз, а бабушка со своим телекинезом помогла дяде Рою освоить его пирокинез.

Моя способность была похожа на способность Норы, нас обеих посещали видения, но она никогда вот так со мной не занималась. И не только она.

Макс боднул меня головой, и я почесала ему за ушами.

– Видимо, они думают, что оно того не стоит, – сказала я ему. – Зачем тратить на это время, если гостинице от меня нет никакой пользы.

Конечно, я понимала, что во мне говорит обида, но не могла стряхнуть с себя это неприятное чувство. Даже тётя Элейн и дядя Рой, проводившие каждый по полгода в Ирландии, играли важную роль для дома. Дядя Рой всё чинил (и он же чаще всего становился причиной разрушений), а тётя Элейн устраивала мероприятия, и именно к ней обращались гости, когда им что-то было нужно. Роуз ухаживала за растительностью на территории, Кара вела бухгалтерию, а Нора всем руководила.

Я подсказывала постояльцам дорогу.

Поэтому мне так важно было помочь пресечь претворение этого страшного плана в жизнь, в чём бы он ни заключался. Я должна доказать, что и от моих сил есть польза. Что я могу быть полезна и моё место здесь, в «Рэйвенфолле».

Окрылённая решимостью, я подобрала журнал, легла на живот и стала его листать. Если он полон разных магических сведений, может, в нём найдётся что-нибудь о существе, убивающем одним прикосновением и помогающем злым духам поглощать души тел, в которые они вселились.

Макс лёг рядом и периодически шлёпал лапкой по страницам, шелестящим у его мордочки. Я с восхищением рассматривала рисунки, такие правдоподобные, что не удержавшись, провела пальцами по изображению голема, почти ожидая, что он сейчас оживёт. Папа был бы на седьмом небе от счастья, дорвавшись до