этого журнала, хотя бы из-за одних сокрытых в нём магических артефактов.

Я задержалась на рисунке двух клинков, занимающем целую страницу. Их гладкие чёрные лезвия поблёскивали тонкими как волос вкраплениями золота и – я готова была в этом поклясться – едва слышно пели. Макс наклонил голову к странице, подставляя ухо, и вдруг замурлыкал. Я ещё никогда не слышала, чтобы он мурлыкал так громко.

Подхватив журнал, я вскочила и побежала через двор к Колину и дяде Рою, прервавшимся, чтобы попить воды.

– Тётя Элейн, – я развернула журнал, чтобы ей было видно, – что это такое?

Она ахнула, будто клинки сейчас спрыгнут со страницы, и с благоговейным выражением лица взяла журнал из моих рук. В последний раз я видела её в таком восторге, когда папа поручил ей библиотеку «Рэйвенфолла».

– Святые ножи! – Дядя Рой с любопытством заглянул поверх плеча сестры. – Как они умудрились их добыть? – Он потянулся к журналу, но тётя Элейн шлёпнула его по руке. – Уверена, это дело рук Бриджит. Но где она их достала?

– С тем же успехом это мог быть Найл. – Дядя Рой закатил глаза и пробормотал: – Вечно делаешь вид, будто знаешь всё на свете.

Колин при упоминании имён его родителей заметно напрягся, и я сердито посмотрела на тётю Элейн и дядю Роя, но те так увлеклись препирательствами, что ничего не заметили. Не мне одной стоит поучиться чуткости. Для нас смерть была настолько неотъемлемой частью повседневной жизни, что мы почти перестали обращать на неё внимание и порой даже забывали, насколько она реальна.

– Что это такое? – снова спросила я, прерывая их спор.

Клинки, как и остальные рисунки, выглядели почти настоящими, золотые вкрапления сияли ярче любой известной мне золотой краски. Может, художник подмешал в неё настоящее золото?

Я обвела их пальцем. На рукояти правого был маленький треугольный скол, напоминающий формой кошачье ухо. Все эти детали будоражили мою творческую жилку, и у меня руки чесались воссоздать этот рисунок.

– Святые ножи – страшно редкий артефакт, – включила тётя Элейн свой голос «историка». В нашей семье они с папой были главными книголюбами, но если тётя Элейн любила историю, то папа отдавал предпочтение магическим артефактам. – Они сделаны из надгробных плит ирландских святых, которые также входили в Воронью стражу, но их было очень мало, и я была уверена, что ни один не сохранился до наших дней. Ими могли похвастаться лишь самые древние ирландские семьи, и…

– Важно то, – перебил дядя Рой, – что ими можно убить кучу магических существ, которые практически бессмертны. Взять тех же злых духов: конечно, у них есть свои слабости, но если у тебя под рукой Святые ножи, расправиться с ними не составит труда.

Колин при этих словах встрепенулся, и его лицо посуровело.

– Как ими пользоваться?

Тетя Элейн лукаво улыбнулась:

– А вот это самое интересное. – Она развернула к нему журнал, и Колин, сделав глубокий вдох, сунул в него руку и достал клинки. Они заблестели на полуденном солнце.

– У тебя есть опыт обращения с ножами? – спросила тётя, протянув руку.

– Небольшой. Лиам показывал, как на них драться. – Он отдал ей клинки и сокрушённо покачал головой. – Поверить не могу, что всё это время у меня и мысли не возникало что-то заподозрить.

Тётя Элейн засмеялась.

– Святыми ножами сражаются точно так же, как обычными, но они намного легче, чем те, что ты мог бы приобрести в наших краях. Если не будешь внимателен, можешь забыть, что они вообще у тебя в руках. – Она мастерски подбросила один нож и поймала лезвие указательным и большим пальцами – мне всегда хотелось научиться этому трюку. Она показала мне, как их бросать, но я так и не набралась смелости попробовать ловить их в воздухе. – Порез этими ножами сильно ослабит злого духа, удар в сердце – убьёт, но и нескольких небольших ран хватит, чтобы изгнать его из тела. – Тётя Элейн перехватила ножи за рукояти. – А если ударить их друг о друга, – она продемонстрировала, породив чистый мелодичный звон, – то любой злой дух поблизости скорчится, как собака от свиста. А со слабыми духами можно справиться одним звоном.

– Лишь бы повыпендриваться, – пробормотал дядя Рой.

Тётя Элейн сердито на него покосилась.

– Давай посмотрим, что ты умеешь, – сказала она и, передав Колину ножи, скрылась на кухне. Вернулась она, толкая перед собой круглый стол, и огрызнулась на обиженные стоны дома: – Это мой стол!

Они поставили стол набок – так, что из столешницы получилась большая круглая мишень. Колин бросал неплохо, но не идеально, и тёте Элейн пришлось поправлять его намного чаще, чем делал дядя Рой, когда они тренировались в рукопашном бою. Но в конце концов ему удалось попасть в стол обоими лезвиями.

Я восхищённо присвистнула, и он улыбнулся.

– Лиам лишь учил меня, как на них драться, – пояснил он, вытаскивая ножи из столешницы. – Бросать их намного сложнее.

Дядя Рой вытер пот со лба:

– Думаю, на сегодня достаточно. Уже поздно. Продолжим завтра прямо с утра.

Колин с любопытством посмотрел на ножи у себя в руках:

– Ещё кое-что. Как мне заставить их звенеть – просто ударить друг о друга? – И не дожидаясь ответа, он сделал именно это, породив оглушительный звон, от которого у меня мурашки побежали по коже, а Макс выгнул спину.

А Колин рухнул на землю.

Глава 13

Колин

Вокруг меня звучат голоса. Им вторят лязг мечей и тяжёлый топот.

– За короля! – перекрикивает кто-то весь этот гвалт. Слова не английские, но я их понимаю.

Перед глазами мельтешат зелёные и серебристые пятна, складывающиеся в людей, вооружённых длинными копьями и деревянными щитами. Один человек привлекает моё внимание своим длинным тёмно-зелёным плащом с каким-то спиралевидным символом и кожаными доспехами, украшенными золотыми осенними листьями. Он останавливается, опустив измазанный в красном меч, и поворачивается ко мне лицом. Глаза у него неестественного ярко-зелёного цвета, как изумруды.

При виде меня его зрачки расширяются, пока не поглощают белки, оставив одну тьму.

Затем всё это исчезло, сменившись реальным миром, и я судорожно вдохнул. Лёгкие пылали. Я попытался сесть, но чья-то сильная рука толкнула меня назад на что-то мягкое, и я был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Всё тело горело, и я чувствовал, как силы, все до последней капли, меня покидают. Оставалось только лежать и ждать, пока разноцветные пятна перед глазами не сформируются в лица.

Первой я различил бабушку. Она стояла, наклонившись