надо мной, и встревоженно хмурилась. Но заметив, что я очнулся, она просияла улыбкой, и от её глаз разбежались сотни морщинок.

Когда она успела приехать в гостиницу?

– Ну наконец-то, – сказала она.

Я открыл рот, но из горла вырвалось лишь хриплое кряхтение.

– Не трать силы, – послышался слева тихий голос. Мне на лоб лёг смоченный в холодной воде платок, и я узнал Роуз. Она тоже улыбалась, но едва заметно.

За её спиной маячила Анна, одной рукой обхватив живот, а другую прижав к губам:

– Как он, Роуз?

– С ним всё будет в порядке.

Я облизнул губы и после нескольких попыток мне удалось просипеть:

– Что случилось? – К этому моменту я уже догадался, что мы в библиотеке, но совершенно не помнил, как оказался на диване. Судя по темноте за окнами, успела наступить ночь. – Последнее, что я помню, – это Святые ножи.

Анна указала на мою раненую руку:

– Всё оказалось серьёзнее, чем мы думали.

Я с трудом повернул голову – шея была как деревянная – и увидел знакомые следы от когтей Кэйдена. От одного их вида сейчас кровь стыла в жилах: их края почернели, и от них по всей моей груди, плечу и рёбрам разбегались тоненькие чёрные прожилки, которые к тому же пульсировали, если меня не обманывало зрение. Словно кто-то стукнул по мне кулаком и моя кожа потрескалась. Эти чёрные линии были единственными участками моего тела, не объятыми невыносимым жаром.

Если бы я не чувствовал себя настолько изнурённым, я бы точно запаниковал, а так лишь растянулся на диване, не зная, что и думать.

– Это Кэйден со мной сделал?

– Точнее, токсин злых духов, – пояснила бабушка. – У обычного человека он вызывает галлюцинации, но так как ты Ворон, твой организм какое-то время сопротивлялся заразе. Предположу, что стресс из-за пробуждения твоей магии, токсин и тренировка оказались для него перебором.

Почувствовав прикосновение чего-то скользкого, я невольно вздрогнул, но это оказалась светло-розовая паста, которую Роуз накладывала поверх чёрных линий на моём теле. Ощущение, будто я сейчас вспыхну, прошло, и я закрыл глаза и вздохнул с облегчением.

Открыв их снова, я тут же встретился взглядом с парой светящихся зелёных глаз. Я отшатнулся, но почти сразу узнал мохнатую насмешливую мордочку.

Макс.

– Он ждал этого момента. – Анна закатила глаза.

– А я уж подумал, что он за меня беспокоился, – пробормотал я.

Макс свернулся калачиком на подушке над моей головой и тихо замурлыкал. Я пока ещё был слишком слаб, чтобы сопротивляться этой убаюкивающей вибрации.

Анна пожевала нижнюю губу, явно желая что-то спросить, но не решаясь.

Роуз вдруг наклонила голову, словно прислушивалась к далёкой мелодии, и крепко зажмурилась. Когда она снова открыла глаза, её бледную кожу окрасил яркий румянец.

– Деревья напуганы, – рассеянно сказала она. – Они чувствуют, что что-то грядёт.

– Опять деревья, – буркнула Анна.

Роуз моргнула:

– Я всего лишь слушаю, Анна. Не я решаю…

– Да-да, не ты решаешь, кому говорить. Но как насчёт того, чтобы деревья поведали нам что-то стоящее, вместо того чтобы жаловаться на дурное предчувствие перед каждым дождиком?

Роуз ласково потрепала её по голове:

– Ты слишком многого хочешь от деревьев.

Судя по выражению лица Анны, она была не прочь продолжить спор, но одного строгого взгляда бабушки хватило, чтобы положить ему конец. Лишь когда сёстры притихли, я осознал, что в каком-то смысле получал удовольствие, наблюдая за ними. Мы с Лиамом тоже постоянно препирались, а потом я целыми днями с ним не разговаривал.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мне будет не хватать наших ссор.

Роуз закрыла крышкой горшочек с розовой субстанцией и, поставив его на прикроватный столик, проинструктировала меня:

– Применять два раза в день.

– И каждый день приходи ко мне или к Роуз на перевязку, – добавила бабушка и щёлкнула пальцами, глядя на рулон бинта.

Тот порхнул к моей руке, которую Роуз держала на весу, и принялся аккуратно её бинтовать, а затем сам собой оторвался и вернулся в бабушкину сумку.

– Отдохни сегодня, – сурово подытожила бабушка. – И никаких тренировок завтра.

– Но до Самайна осталось всего две… – начал я, но, поймав её хмурый взгляд, прикусил язык и сказал: – Да, мэм.

Она кивнула и вместе с Роуз удалилась из комнаты.

Анна так резко плюхнулась на диван, что меня перевернуло на бок. Руку больно дёрнуло, и я поморщился.

– Прости, – расстроилась Анна.

– Долго я был без сознания? – спросил я.

Она с беспокойством взглянула в окно:

– Уже почти полночь. Постояльцы жаловались, что библиотека закрыта, но бабушка запретила тебя беспокоить.

То есть почти полдня. А видение длилось какие-то секунды.

– Ты что-нибудь видел… ну… пока спал? – спросила она.

Я сонно моргнул. В памяти всплыл голос, говорящий на языке, которого я не мог знать.

– Ты кое-что сказал, – продолжила она. – Тётя Элейн и дядя Рой этого не слышали, но я уверена, что ты сказал «За короля!», а потом… – Её передёрнуло, и, признаться, мне не очень хотелось знать, что могло так напугать Аннабеллу Баллинкей. – Ты так кричал, Колин… У меня чуть сердце не остановилось.

– Я не понял, что я видел, – неохотно ответил я. – Я был посреди какой-то битвы, на всех была странная одежда, и они говорили на другом языке.

Анна нахмурилась ещё сильнее:

– Токсин злых духов вызывает галлюцинации, но то, что ты описываешь, больше похоже на видение. И я не могла тебя разбудить.

Я с трудом сглотнул. Воспоминания о видении уже успели поблёкнуть, но в те секунды всё казалось таким реальным, будто я на самом деле их проживал.

– У тебя есть ручка и бумага? – спросил я.

Вскочив, Анна побежала к длинному столу у книжного шкафа и вернулась с художественными принадлежностями. Я как смог описал символ на плаще мужчины из моего видения: что-то вроде треугольника с углами в виде спиралей, создающих ощущение бесконечного движения. Анна добавила каждому концу обводку из тонких лоз и спросила:

– Трискелион?

– Ты знаешь, что это?

Она кивнула:

– Это суперизвестный ирландский символ, хотя я никогда не видела, чтобы его изображали с лозами. А вообще у него много значений.

– Сможешь ещё кое-что нарисовать для меня? – спросил я.

Она молча выслушала описание воина из моего видения. На его портрет ушло заметно больше времени, но когда она наконец показала мне конечный результат, с бумаги на меня смотрел мужчина с угловатым лицом и острым подбородком, большими глазами и длинными волосами, заплетёнными в косу.

– Кто это? – спросила Анна.

– Не знаю. На нём был плащ с этим символом. – Я оглядел книжные полки. – Давай завтра попробуем нарыть