Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое; победы православным христианом на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство.

19 (7) ноября 1854 года.

Лондон. Тауэр.

Сэр Теодор Фэллон, заложник. Или наложник?

Когда сэр Альфред Спенсер-Черчилль пришел ко мне вчера с извинениями, то я решил слегка «наехать» на него:

– Сэр Альфред, я весьма сожалею, что мое заточение в этом историческом месте нарушает пусть не букву, но дух наших договоренностей. Но я готов вас выслушать.

– Сэр Теодор, пришли страшные вести из Добруджи. Русские захватили ее и движутся к Силистрии. Наш флот ушел с Черного моря и держит оборону – так они это назвали – в Мраморном море. По крайней мере две вражеские эскадры действуют в непосредственной близости от Англии, наша торговля с Америкой и со Скандинавией, и даже наше сообщение с Ирландией практически прекратились. Разве что торговля с Францией, а также через Францию с Североамериканскими Соединенными Штатами и с нашими колониями в Америке, еще не полностью встала, хотя и там настолько повысились страховые премии, что… Впрочем, я думаю, что вам и так все понятно.

– Сэр Альфред, полагаю, в данной ситуации лучшим решением был бы мир с Россией. И чем скорее, тем лучше. Пусть французы и далее бодаются с русским императором, назвавшим их императора «другом», а не «братом».

– Из Франции… – Альфред на мгновение замялся, а потом со вздохом произнес: – Эх, вы все равно всё узнаете, так что лучше буду с вами честен до конца. Оттуда новости ничуть не лучше. Другой «наполеончик», Наполеон-Жозеф, перешел границу с Лотарингией и идет на Париж. Гарнизоны городов по пути следования переходят на его сторону. Он даже пообещал немецкоязычным владениям Франции независимость, так что и те за него горой. По непроверенным данным, Луи-Наполеон уже бежал из Парижа. Вполне вероятно, что он направляется в Англию. Как будто у нас тут мусорное ведро![44] Возможно, придется его выдать Франции в обмен на хорошее отношение со стороны нового Наполеона.

– А с русскими Франция воевать больше не будет, так это надо понимать?

– Нет, не будет. И турки сейчас в полном расстройстве: такого разгрома они не ожидали. Так что, полагаю, нам придется мириться. И именно для этого мы хотели бы с вами обсудить, кто есть кто в России и как именно нам следует к этому подходить. Вы же знакомы вроде и с императором, и с его министрами, и с эскадрой.

– Ну, с эскадрой немного знакомы и вы. А насчет всего остального… хотелось бы получить твердые гарантии, что меня выпустят отсюда и впредь будут со мной обходиться соответственно. И да… чтобы персона, незаслуженно пострадавшая из-за меня, не подвергалась никаким репрессиям.

– Если вы про мисс Мак-Грегор, то никто ее не удерживает.

– Значит, ее выкинули из Голландского дома. И она совсем одна, без денег, без друзей…

– Увы. Но мы можем… выдать ей определенную сумму на обустройство.

– Хоть так. Проследите, чтобы это случилось еще сегодня. И чтобы этой суммы хватало бы ей хотя бы на год безбедной жизни. Включая аренду жилья. Да и в будущем чтобы она не оставалась без средств. Поймите, романтического либо другого интереса к ней у меня нет, но пострадала она, как мне кажется, только за то, что ее увидели в моей компании.

– Хорошо, сэр Теодор. Постараюсь добиться всего этого, хотя в отношении вас, наверное, реалистично будет лишь смягчение режима. Рассчитываю навестить вас завтра или послезавтра. С хорошими новостями. И тогда, я надеюсь, мы сможем поработать над тем, что я вам описал?

– Если мне принесут бумагу и ручку, а еще лучше карандаш и ластик, то я подумаю над вашим вопросом и сделаю кое-какие наброски.

– Очень хорошо. Давайте я оставлю вам свои, – и он действительно достал их из портфеля. – Да, и еще… – и на столе оказалась бутылочка Walker’s Kilmarnock Whisky, как гордо сообщила нам этикетка. – Надеюсь, что вам это понравится.

– Благодарю вас, сэр Альфред. – Виски я не слишком любил, но на безрыбье, как говорится, и задница соловей… Кстати, не тот ли этот Джонни Уокер, подумал вдруг я[45]. Хотя вряд ли, фамилия не самая редкая.

Вслух же я сказал лишь:

– До скорой встречи, сэр Альфред.

Прощание сэра Альфреда было более цветистым, но, когда он ушел, я сел и начал обдумывать, что именно им такого присоветовать. Потом меня повели на прогулку, и я краем глаза увидел, что, кроме моей двери, ни единая дверь по маршруту нашего следования заперта не была. Выход был на первом английском этаже (он же второй русский), но лестница как ни в чем не бывало шла дальше вниз, и меня так и подмывало посмотреть на нижний этаж и особенно на подвал. Но со мной были два йомена, и пришлось следовать на улицу и спускаться с небольшого балкончика по деревянной наружной лестнице.

Погулять мне дали на славу, а еще сводили в библиотеку, где я выбрал с десяток книг, которые мне пообещали принести в мою «гостевую комнату». А когда я наконец вернулся туда, на столе был накрыт ужин всяко получше, чем тот, которым меня кормили днем. И не успел я сесть за стол, как открылась дверь и вошла ее величество собственной персоной, с двумя молчаливыми служанками.

Не буду рассказывать о том, как мы провели эту ночь. Интересными были лишь два момента; один из них – это то, что я успел еще до прогулки подготовить мобильник. И когда ее величество в сопровождении дам уединилась в ванной комнате перед нашими с нею объятиями, я успел нажать на «запись». Конечно, батарейка скоро должна была сдохнуть, но я чувствовал, что отснятое может в будущем стать моим козырем – интереса смотреть на постельные игрища с участием моей персоны у меня не было, все-таки я не мадам Бирюкова.

Вторым же моментом был разговор в начале нашей совместной трапезы.

– Сэр Теодор, я вас предупреждала, что не потерплю другой дамы в вашей постели.

– Ваше величество, но ведь в моей постели «другой дамы» и не было.

– Тем не менее вы проводили много времени в компании этой… молодой особы. И подобное развитие событий было лишь вопросом времени.

– Мисс Мак-Грегор – единственный человек, с кем я мог поговорить в Голландском доме. Ничего у меня с ней не было.

– Знаю, сэр Теодор. Ее проверил мой придворный доктор. И подтвердил, что она virgo intacta[46]. Именно поэтому я ограничилась ее изгнанием из Голландского дома. И я решила дать указания, чтобы вас перевели из камеры в гостевую комнату.