В какой-то момент к галантной джентльменской беседе подключился Литтон, с горем пополам сумевший переубедить Феликса доводами о последующей реакции защитников природы, которые с весьма высокой вероятностью не дополнили бы подобную творческую мысль хвалебными отзывами.

— Максим, вы все поняли, что я сказал? Вы вообще меня слышите?

Раздраженный голос Эрнеста Львовича дошел до Макса не сразу. Почему «Экзопулус» одновременно находился и дома с Феней, и на стене галереи? Самым логичным предположением было то, что они с Феней стащили копию, которую планировали вывесить для показа вместо оригинала, ибо полотно являлось очень ценным для галереи. Вполне себе разумное объяснение, практиковавшееся в музеях для отдельных случаев, в качестве бонуса сулило большие проблемы с майором, о которых очень не хотелось думать. С другой стороны, в тот день, когда разгружали картины, Макс не заметил ничего подозрительного. Альтернативная версия о массовом галлюциногенном синдроме была пусть и маловероятной, зато намного более обнадеживающей…

— Да… да… я немного отвлекся…

— Вы и Елисей поедете с Литтоном, он будет вас координировать по закупкам для выставки. Строительный рынок. Нужны будут доски и кругляк… Примерный список мы составили. Кое-что нужно приобрести про запас, на всякий случай.

— Я не согласен на строительный рынок! — выпалил Феликс. — Старые, переработанные, неизвестно где найденные бревна. Может, их на свалках находят! Отвратительно! Для настоящего искусства нужна настоящая энергетика, а не эта мерзость! Я не собираюсь довольствоваться дешевым мусором!

— Может, мне еще частный самолет заказать? Слетаете до Сыктывкара, выберете себе деревья с сильной энергетикой. Потом можно еще в Алтайский край заглянуть для комплекта, что уж тут мелочиться.

— О, наверное, это будет идеально, — вдохновился Феликс. — Да! Идеально!

— Вы, молодой человек, ко мне в кабинет загляните вечерком, я специально список самых идеальных для вас мест составлю, — послышался голос Кожедубова-Брюммера из-за угла. — Якутск, Норильск, Воркута, Верхоянск…, признаюсь, выбор непростой, но я уж ради такого дела постараюсь. Поживете в каждом годик-другой, поработаете с местным населением, природу оцените, а там, кто знает, вдруг вам и на пользу пойдет.

— Вы, Ефим Иосифович, что здесь делаете? — Пан Вишцевский сделал шаг навстречу. — У вас есть работа, занимайтесь ею. Или вы хотите присоединиться к обсуждению вопросов оформления выставки «Новый Феникс»?

— Полноте вам, Эрнест Львович, не до такой я степени еще нагрешил, чтобы для меня десятый круг ада персонально резервировать.

— Тогда что?

Кожедубов-Брюммер подошел ближе и негромко, чтобы было слышно только директору и Полине, сообщил:

— Думал, вам, Эрнест Львович, покажется занятным, что только что была осуществлена новая попытка испортить полотно режущим предметом. К сожалению, неудачная. Мальчишка испуганно сбежал, завидев посетителя, а вот бездарное творение желто-коричневого цвета по-прежнему позорит собой Северный зал.

— Черт возьми, как они достали уже! — выругался пан Вишцевский. — Полина, посмотришь по камерам, может, кого-то узнаем.

— Обязательно, спасибо вам, Яков Юрьевич.

Профессор развернулся, чтобы побрести обратно, но буквально через несколько шагов его остановил клич Феликса:

— Что вы им сказали? Какую-нибудь гадость про меня, да? Конечно, что же еще!

Кожедубов-Брюммер внимательно оглядел Феликса с головы до ног.

— Поражен вашей проницательностью. В жизни не думал, что смогу встретить когда-нибудь подобного явления, однако ж встретил. Вам бы, молодой человек, в экстрасенсы, что ли, податься, мысли на расстоянии читать дорогого стоит. Еще и денег подзаработаете, все лучше, чем это…

— Истинного творца не интересуют бренные монеты. И во имя искусства я готов сносить любые лишения.

— Сносить лишения допустимо, лишь занимаясь настоящим искусством, — небрежно произнес профессор. — Шедевры можно создавать в бедности и уединении, а то, что я вижу вокруг себя, хотя бы должно приносить прибыль, чтобы подобное занятие могло себя хоть как-то оправдать. Подумайте над этим.

— Может быть, я тоже создаю шедевры, — Феликс с вызовом поднял голову. — Классику я уважаю, но в чистом виде она меня не привлекает.

— Судя по вашему выступлению, наиболее привлекательным для вас является ваше чрезмерное самолюбие, к которому стоило бы добавить немного знаний, если вы собираетесь продолжать заниматься живописью. Посоветую вам учесть в будущем, что в силу вашего юного возраста, провокационного образа и определенных благоприятных обстоятельств вам может сопутствовать удача, но без внутренней опоры в виде знаний любые амбициозные планы могут рухнуть в одночасье. Ибо в любом виде творчества важна сильная основа, чтобы создавать нечто стоящее среди бессмысленного подражания. Difficile est proprie communia dicere[29]. И поработайте над понятием вежливости, оно у вас сильно страдает.

— Так, давайте вернемся к главному. Мы оформляем выставку, закупаем деревянные брусья и начнем наконец-таки придерживаться здравого смысла, тем более, повторюсь, у нас очень мало времени и решить все нужно сейчас, — вступила Полина, переведя тему разговора как раз в тот момент, когда Феликс собрался продолжить ожесточенную дискуссию с профессором. — Феликс, я не договорила тогда, но поверьте мне, в этой выставке главными экспонатами будут ваши полотна. Поэтому для декорирования строительный рынок может вполне подойти. Там большое разнообразие форм и материалов, которые очень трудно найти. Даю слово, что мы будем ориентироваться только на качественных поставщиков.

— Феликс, пожалуйста, прошу от себя, нужно успеть все оформить в срок, — спешно вставил Литтон. — Инсталляция потребует немало времени. Вам нужно поберечь силы.

С одной стороны, Феликс действительно на дух не переносил громоздкие рынки и супермаркеты, предпочитая им небольшие, но выверенные магазинчики, которые он со страстью разыскивал в каждом городе в поиске редких и необычных товаров, с другой стороны, работы действительно было предостаточно.

Феликс демонстративно скрестил руки на груди и надулся, краем глаза посматривая на профессора, который неодобрительно качал головой, потирал лоб, что-то ворча себе под нос, однако ж не уходил, и это сильно мешало принятию решения.

— Хорошо, я согласен, — нехотя протянул он.

— Вот и договорились, — пан Вишцевский махнул рукой. — Будем действовать оперативно. Выезжайте прямо сейчас. Чем быстрее, тем лучше. Полина пока обзвонит магазины садоводов и флористов. Ефим Иосифович, а вы пойдемте со мной, обсудим детали.

— Уже едем, — выпалил Макс, и в содружестве с сэром Фарнсуортом и Елисеем направился к выходу.