Вздохнув, Корвин попытался припомнить нападение дневных драконов. Ему удалось прикончить нескольких тварей, но их было слишком много. Они были сильны и кровожадны. Наверное, когда он убивал последнего, ему покровительствовала сама Ридама, богиня удачи. Ящер упал сверху, скрыв Корвина от остальных чудищ. Правда, потом принц вынужден был лежать и слушать крики умирающих людей и лошадей, зная, что ничем не может им помочь. Если бы не Кейт, он бы тоже скоро умер. На нее напали три… нет, четыре дракона. Теперь он ясно это вспомнил. Страха за нее оказалось достаточно, чтобы прогнать из головы предсмертный туман. Первого Кейт уложила зачарованными стрелами, а оставшихся трех…

– Еду скоро принесут, – объявил вернувшийся Даль и, словно поход за едой ужасно его утомил, рухнул в кресло, закинув ногу на подлокотник.

– Ты разговаривал с Кейт? – с затаенным страхом спросил Корвин.

– Да, конечно. – Даль хитро улыбнулся. – Довольно милая девица, кстати. Ни следа гонора, о котором ты мне твердил. Видимо, приберегает весь запас для тебя.

Корвин заерзал, сам не понимая, сердиться ему или радоваться.

– А о нападении она тебе рассказывала?

– Немного. Поведала, что убила двух ящеров. – Даль подмигнул. – Все, как я сказал. Она – твоя воительница в сверкающей… почтарской блузе. Хотелось бы мне увидеть ее умытой, причесанной и в платье.

Корвин не обратил внимания на ремарку, весьма скромную для Даля.

– Она убила не двух, а четырех. Я сам видел. Первого – зачарованными стрелами, остальных – из одного пистоля.

– Из скорострела! – Даль так и подпрыгнул.

– Из чего? – переспросил Корвин, вздрагивая от бурной реакции друга.

– Ну так она назвала эту штуковину. – Голос Даля звенел от восторга. – В скоростреле шесть патронов. Кейт сказала, что его сделал ее друг, фархольдский кузнец. Говоришь, она прикончила из него трех?

Корвин кивнул; воспоминания становились отчетливее.

– Святая матерь коней, – пробормотал Даль, – мне срочно нужен такой же.

– Мне тоже, особенно если допустить, что дневные драконы продолжают бродить по округе. Она не назвала имя мастера?

– Нет, кажется. Да и говорила о нем неохотно. – Даль поскреб щеку. – Отвечала она довольно уклончиво.

Корвин сидел прямой как палка. Горячее желание побольше узнать о чудесном оружии охлаждалось лишь необходимостью разыскивать для этого Кейт. Одно дело – разговаривать с ней в бреду, и совсем другое – в здравом уме.

И все же он был обязан. Подобное изобретение могло изменить мир, точно так же как паровые двигатели способствовали медленному, но верному прогрессу в Индре и Розвене. В этих странах не знали магии, обыденной для Инея. Будь у подданных королевства достаточно такого оружия, они смогли бы освободить Иней от драконов и перестать прятаться за стенами и чар-камнями.

– Говоришь, ее отстранили?

– Отстранили, – кивнул Даль. – Но все дни напролет она проводит в почтовой конюшне. Уверен, ты найдешь ее там прямо сейчас.

– Не сегодня. – Корвин покачал головой. – Я едва на ногах держусь. На коня мне точно не сесть.

– Конечно. Значит, ты все же собираешься с ней увидеться?

– Да, как-нибудь потом.

Даль скупо улыбнулся, однако его глаза весело сверкнули:

– Тогда я с тобой. Ужасно хочется посмотреть, как злючка Кейт будет с вами беседовать, Ваше Высочество.

– Ну, будем надеяться, что она меня хотя бы не покусает.

– Наоборот! Именно на это я и рассчитываю.

ПРОВЕРИТЬ, ОПРАВДАЮТСЯ ЛИ НАДЕЖДЫ Даля, они смогли только через неделю. Именно такой срок понадобился Корвину, чтобы восстановить силы и разобраться с насущными делами. Дважды в день принца посещал бургомистр Превитт и, казалось бы, искренне справлялся о его здоровье. Однако Корвин знал: градоначальник ждет не дождется, когда он наконец уедет, как и сам принц.

Новостей о Грегорах не поступало. Никто из их многочисленного рода так и не дал о себе знать. В конце концов все были официально объявлены погибшими. Корвин, воочию видевший, что осталось от дома, в этом не сомневался. Зато подтвердилось, что за пожар и прочие разрушения ответственность лежит на диких. Два чародея Гильдии, исследовавшие останки андреасского рудокопа, определили, что его погубило некое спиритское колдовство. В их авторитете сомневаться не приходилось. Первый был из беломантийных, чей орден занимался высокими искусствами и сложнейшими заклинаниями, неприменимыми в быту. Второй – из «золотых», инквизитор, отвечающий за выявление дикарей. Их выводы обеспокоили Корвина, особенно после предположения Даля о связи обоих нападений. Похоже, Возрождение набирало силу.

– Полагаете, это дикари вызвали и натравили на нас дневных драконов? – поинтересовался Корвин у магиков. – Говорят, с ночными в свое время вышло именно так.

– Ах, Ваше Высочество, с дикими никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. – Золотоплащник театрально всплеснул руками. – Тем больше причин извести их под корень, – добавил он, повторяя привычную мантру.

Корвин не знал, что ему со всем этим делать. Ясно было одно: за ответами следует отправляться в Андреас. Несмотря на приказ брата, принц намеревался завернуть туда по пути в Норгард. Даль уже поручил местному художнику нарисовать портрет рудокопа, чтобы на месте установить его личность.

Однако для начала Корвину требовалось переговорить с Кейт. У него появилось ощущение, что он готовится к жаркой баталии. Он старался побольше есть и при любой возможности ходить вверх-вниз по лестницам дома бургомистра. Когда ему удалось наконец-то подняться на самый верхний этаж и не запыхаться, он объявил, что готов. Хотя в глубине души чувствовал, что к такому он готов никогда не будет.

На следующее утро Корвин и Даль отправились на почту. Принц предпочел бы обойтись без эскорта, но бургомистр настоял на своем и отправил с ними четырех стражников. Корвин, скрепя сердце, согласился, с условием, что не будет ни королевских штандартов, ни трубачей. В конце концов, его миротворческая миссия официально завершилась.

Впрочем, это ничего не изменило. Люди на улицах узнавали Корвина даже несмотря на подчеркнуто простую одежду без королевских гербов. Его портрет в последнее время слишком часто мелькал в новостных листках, об анонимности стоило забыть. Внезапное исчезновение и столь же внезапное возвращение превратили принца в цель для хроникеров. Несомненно, часть прислуги бургомистра за щедрую плату извещала их обо всех передвижениях принца: только Корвин выехал из дома, как на улице собралась целая толпа.

Ехать пришлось медленно, четверым стражникам было не под силу проложить путь сквозь толпу. На полдороги к Корвину кинулась женщина в лохмотьях, от которой несло как из сточной канавы. Кобыла принца заржала и попятилась, но женщина вцепилась в повод и завопила, нимало не беспокоясь о том, что ее могут затоптать: