– Милосердия, Ваше Высочество! Умоляю о милосердии!

Стражники попытались ее оттащить, но она продолжала кричать:

– Пощадите моего мужа! Его изгнали!

Корвин сжал зубы так, что на скулах заходили желваки. Изгнание было тягчайшим наказанием, грозившим преступникам. Даже казнь представлялась меньшей жестокостью по сравнению с судьбой изгнанного за городские стены на растерзание ночным драконам. Принцу очень хотелось просто проехать мимо, однако на него было устремлено слишком много взглядов. Даже Даль уставился на Корвина, от ужаса приоткрыв рот.

– Стойте! – приказал принц стражникам. – Пусть говорит. Какое преступление совершил твой муж?

Женщина склонилась в неуклюжем поклоне. По щекам у нее побежали слезы.

– Его облыжно обвинили в убийстве, Ваше Высочество. А мой Джо не из таковских, он славный, мухи не обидит. Умоляю о милосердии!

Корвин заметил надежду, вспыхнувшую в ее глазах, и почувствовал жалость. Как бы ему хотелось иметь полномочия прекратить страдания несчастной.

– Этот самый Джо – известный пьяница и бузотер, – сказал фархольдский стражник. – Он зарезал человека в кабацкой драке.

Корвин вздохнул. Обычная история. Он и без пояснений знал, что во многих городах Инея подобные преступления караются изгнанием. С буйством здесь не мирились. Жизнь в стенах города и так слишком трудна, чтобы допускать кровопролитие. Наказание должно было быть скорым, однако отец Корвина наставлял, чтобы прежде всего оно было неотвратимым, вот почему изгнание никогда не применялось в Норгарде. Родственники приговоренного имеют право доподлинно знать о его смерти, а не проводить остаток жизни в тщетной надежде, что он каким-то образом спасся и однажды вернется.

Вот только законы Норгарда не распространялись на весь Иней.

– Когда приговор был приведен в исполнение? – спросил Корвин у стражника.

– Почитай уж неделю тому, Ваше Высочество.

Что же, этим все было сказано, хотя обезумевшая женщина никогда до конца не поверит в смерть мужа. Пришлось воспользоваться напутствием Эдвина избегать политических склок.

– Мне очень жаль, – произнес Корвин, – но закон превыше власти верховного короля. Решение фархольдского суда остается в силе.

Скорбь женщины мигом сменилась яростью.

– Трус! – Она плюнула в него. – Трус! Зачем нужен король, который не может править по справедливости? Что, что хорошего в таком…

Тут стражники заткнули ей рот и оттащили прочь.

Принц вздохнул с облегчением, однако слова женщины еще долго звучали у него в голове. И действительно, чего хорошего в принце без власти? А именно таким принцем Корвин и был. Если бы еще остальные это усвоили… Он не желал смерти отцу, но ему хотелось, чтобы все наконец закончилось: Эдвин был объявлен наследником престола, а сам Корвин раз и навсегда избавился бы от возложенных на него надежд.

Их вышел встречать почтмейстер, выпучивший глаза от бившего через край усердия:

– Добро пожаловать, Ваше Высочество. Грумы сейчас позаботятся о ваших лошадях.

– Благодарю, – ответил Корвин, передавая повод подскочившему подручному конюха. – Мы желаем побеседовать с госпожой Кейт Брайтон.

– С Кейт?.. – Почтмейстер слегка поник. – Она здесь. Только, боюсь, занята подготовкой к испытанию. Дело, видите ли, в том, что сегодня мы проводим обязательную проверку. После полудня наши почтари должны пройти квалификационный экзамен наравне с претендентами на место.

– Экзамен? – восторженно переспросил Даль, склонив голову. – Уверен, Его Высочеству будет любопытно на это взглянуть, если позволите.

Корвин кивнул, и почтмейстера окончательно перекосило.

– Как вам будет угодно. – Он потер руки и неловко поклонился, тряхнув седыми кудрями.

Пройдя через конюшню, они оказались в манеже с трибунами, половина которых была уже занята.

– Испытания всегда привлекают зевак, – пояснил почтмейстер.

Корвин решил было, что сможет смешаться с толпой и остаться незамеченным, однако когда дело касалось Кейт, боги вечно играли против него. Едва войдя, он увидел ее за забором, опоясывающим трибуны. Она сидела на коренастом гнедке с белой проточиной на морде. Их взгляды тотчас встретились, словно притянутые какой-то магнетической силой. Кейт побледнела, отвернулась и направила коня прочь. Корвин нахмурился. Оставалось надеяться, что его присутствие не помешает ей успешно пройти испытания.

Впрочем, она выглядела равнодушной. Пустила лошадь рысью, потом легким галопом. Корвин сел во втором ряду, не сводя с нее глаз. Люди, тотчас узнав принца, освободили ему место и взволнованно зашушукались.

– Девица-то – отличная наездница, – присвистнул Даль.

– А ты чего ожидал? – насмешливо прищурился Корвин. – Ее отец был главным конюшим норгардского двора. На подобную должность кого попало не берут.

– Может, и так. Однако он мог пожелать, чтобы дочь получила воспитание, более подходящее женщине.

– Только не Хейл! – рассмеялся Корвин.

Внезапная теплота, с которой он вспомнил этого человека, застала принца врасплох. Долгие годы он думал о Хейле Брайтоне лишь с ненавистью, хотя когда-то любил конюшего, считая его чуть ли не вторым отцом.

– Он всегда поощрял ее увлечение лошадьми, – продолжил Корвин. – Родись она мальчишкой, ты бы решил, что Хейл растит нового мейстера-конюшего.

– И ее мать не протестовала? – удивился Даль.

Вспомнив невысокую хрупкую женщину, Корвин помрачнел.

– Линетт Брайтон никогда не перечила мужу. По крайней мере, в открытую. На редкость кроткое и мягкое существо. Полная противоположность Кейт.

– Кроткая? Иными словами, зануда? Не знай я тебя лучше, решил бы – врешь. – Даль сморщил нос, потом воздел глаза к ярко-голубому небу. – Благодарю вас, милосердные боги за то, что не обрекаете нас на превращение в наших родителей! – Он повернулся к Корвину. – Такой даме, наверное, пришлось не по вкусу, что ее дочь стала почтаркой?

– Вряд ли она об этом знает. После казни Хейла Линетт вернулась в Килгор, в отцовское имение. Госпожа Брайтон – четвертая дочь барона Риса.

– С трудом верится, что Кейт – из знатного рода. – Даль поскреб небритый подбородок.

Принц обратил внимание, что чар-камень в серьге друга потускнел. До отъезда из Фархольда надо будет его заменить, ведь Даль носил камень по вине Корвина.

– Я понимаю, о чем ты, – кивнул Корвин, припомнив реакцию почтмейстера, когда тот узнал, что они приехали повидаться с Кейт. – Когда Хейлу вынесли смертный приговор, она не пожелала отречься от отца и потеряла положение в обществе и права на земли. В то же время ее мать поступила иначе. Она вернулась в Килгор, предоставив дочь своей судьбе.

– Твоя Кейт – просто чудо! – пылко воскликнул Даль, перегнувшись через край трибуны.