так близко, что я ощущаю его дыхание на щеке. Какой замечательный сон...

Стальнов замирает с протянутой рукой, едва касаясь моей щеки. А я покрываюсь холодным потом: это не сон!

– Ой, Максим Николаевич… – подскакиваю на кровати.

И едва не падаю на пол.

Он подхватывает меня и шипит:

– Тише, Миру разбудишь.

Я оказываюсь у него на руках и невольно хватаюсь за шею. Он так близко. Горячее дыхание щекочет мою кожу. Кровь приливает к щекам.

– Простите, – поспешно разжимаю руки. Дурацкая ситуация.

На секунду мне кажется, будто Стальнов прижал меня крепче. Но он тут же ставит меня на пол и выдыхает сквозь зубы:

– Ерунда. Завтра утром я еду в больницу, проведать Мирину бабушку. Тебе придется поехать со мной.

– В больницу? – непонимающе смотрю на него. – Зачем я вам?

– Кто-то должен присмотреть за Мирой.

– А-а! – наконец-то до меня доходит, что он пытается втолковать. – Вы возьмете ее с собой?

– Разве это не очевидно?

Он смотрит на меня как на слабоумную. Мне это не нравится.

Выпрямляюсь и говорю сдержанным тоном:

– Я вас поняла, Максим Николаевич. Могу я идти спать?

– Иди.

Я уже в дверях, когда меня догоняют его слова:

– Мне нравится, как ты пахнешь. Приятные духи.

Духи? Хм… Кажется, он что-то перепутал. Нет у меня никаких духов.

* * *

– Хочу, – прыгает рядом со мной Мира. – Купи!

– Мира, погоди. Сначала мы наберем то, что нужно для дома, а потом обязательно купим и тебе.

– Ну давай эту штучку. Она красивая, – тычет пальцем в пушистую разноцветную метелку.

– Мира, это штучка, чтоб пыль стирать с мебели, – поясняю спокойным тоном, хотя внутри уже поднимается раздражение.

Неугомонный ребенок. Она и святого до бешенства доведет.

– А вкусняшки? – Мира дует губы. – Ты обещала!

– Купим, – выдыхаю безропотно.

Мы блуждаем по хозяйственному отделу гипермаркета на окраине города. Сегодня впервые за все время Макс вывез меня за пределы дома. А Татьяна Ивановна с утра еще и список вручила, что нужно купить. Так что сразу после того, как мы проведали Мирину бабушку, машина отвезла нас в огромный магазин. Сам Макс остался в больнице, решить пару вопросов, как он сказал.

Я пробегаюсь глазами по листку, который держу в руках. Поход в магазин больше похож на квест: одним глазом слежу за Мирой, вторым смотрю то на полки, то в список. Малая постоянно норовит убежать на другой край магазина или спихнуть с полок вещи. Еще и в прятки играть надумала между стеллажей.

Избалованный до безобразия ребенок. Теперь понятно, почему отец не захотел оставить ее в больнице с собой, а спихнул на меня. И почему у его тещи инсульт, тоже понятно!

– Смотри туда, – тянет меня Мира в сторону цветных горшочков. – Какие красивые. Давай купим Татьяне Ивановне!

– А ей зачем? – удивляюсь.

– Цветы выращивать, – говорит Мира с таким непробиваемым упрямством, что я не сдерживаю улыбки.

– Сначала надо ее спросить, а захочет ли она выращивать эти цветы. Пока же Татьяна Ивановна сказала нам купить ершиков и тряпок для уборки. И еще одну метелку попросила взять.

Передо мной стенд с полезными приспособлениями для кухни. Например, лукорезка, которая одним нажатием нарежет луковицу на ровные кубики, и хозяйке не придется рыдать над досочкой. Горшочки для цветов стоят сбоку от нас. Мира крутится у меня под ногами. Я с любопытством разглядываю лукорезку. Взять, что ли? Конечно, ее в списке нет, но....

В мои мысли врывается жуткий грохот, прозвучавший рядом со мной.

– Мира! – испуганно рявкаю.

Сердце нервно бьется в груди.

– Что? – спрашивает девочка.

Фух, это не Мира упала.

К ногам подкатывается пластмассовый горшок. Я поднимаю его и несу на место. Из-за стеллажа выступает мужчина в красной куртке “Майкл Корс”, и мы сталкиваемся нос к носу.

– Ой, простите, – отступаю с дороги.

Незнакомец высокий, слегка полноватый, со светлой макушкой. Его взгляд натыкается на меня, и раздражение в нем превращается в страх, будто он призрака увидел. Глаза расширяются.

– Ты?! Какого… – он пытается схватить меня за руку.

Но между нами вклинивается Мира и с любопытством крутит головой:

– Ася, а это кто?

– Никто, милая, – глажу ее по голове, – дяденька обознался.

А сама отступаю и настороженно смотрю на него:

– Мужчина, вы меня с кем-то перепутали.

Ой, это ведь тот мужик, которого показывали по телевизору! Камушкин или как его там...

Он продолжает таращиться на меня, его рот раскрывается и закрывается как у рыбы, выброшенной на берег.

Он пятится и натыкается на тележку, которая задевает оставшиеся горшки.

– Может, вам нужна помощь? – зачем-то спрашиваю. 

Все-таки у него горе: жена умерла, вот и неадекватный немного.

– Отвали! – рычит он и наступает на горшок.

Его нога утопает в нем, он продолжает неловко пятиться, уже вместе с горшком, а затем бросается прочь с такой скоростью, будто за ним гонится стая бешеных собак.

Грубиян. И почему у меня такое чувство, будто мы с ним знакомы? Особенно его голос… Может, он кто-то из моей прошлой жизни?

– Мужчина! Подождите! – кидаюсь за ним и тут же торможу.

Судя по его поведению, он узнал меня. Почему же сбежал? Может, не стоит его догонять, и вообще… Ой! Я же тут не одна.

– Мира! – кричу в испуге.

Не хватало еще ее потерять!

Но девочка стоит у стеллажа как ни в чем не бывало.

– Ну, ты куда делась? – возмущается она и дует губы.

– Прости, милая. Сейчас пойдем за вкусняшками, – тараторю, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Хватаю нашу тележку и направляюсь к кассам. Вдруг мне удастся там поймать того мужчину? Он же явно не просто так зашел сюда. Гипермаркет на окраине города, в него приезжают за оптовыми закупками. Но нет. Почти все кассы закрыты. Работают только две, но в короткой очереди ни там, ни там нет этого Камушкина. Сбежал.

– А почему мы пришли на кассы? – ноет Мира. – Ты вкусняшки обещала!

– Да, конечно, – в последний раз всматриваюсь в толпу, но красной куртки не вижу. – Все, идем за вкусняшками. Чего ты хочешь?

– Торт. Самый большой!

– Ладно. Торт так торт.

Еще четверть часа мы крутимся