вконец несчастным. – Жаль, что вы не сказали мне все это по телефону. – Он бросил взгляд на часы. – Целый час потрачен впустую.

– Возможно, и нет. – Вулф чуть наклонил голову. – Вы раздосадованы, мистер Маккрей. Это вполне понятно. Но и нам тоже несладко. Нельзя сказать, что мы с мистером Гудвином допустили ошибку в логике умозаключений. К тому же вы сами сказали, что Карлотта Вон весной сорок четвертого сменила место жительства, но не прервала деловых отношений с Джарреттом. Вполне логично предположить, что, если их отношения вышли за рамки чисто деловых, Джарретт мог позаботиться о том, чтобы предоставить ей другое жилье. Мы до сих пор не отказываемся от этой версии. Нужно только продолжить расследование. Вчера вы также сказали мистеру Гудвину, что, возможно, Юджин Джарретт был какое-то время увлечен Карлоттой. Ему тогда было двадцать, и он, должно быть, обучался в колледже, но лето, скорее всего, проводил дома. К тому же сыну столь богатого отца было бы несложно изыскать возможность для того, чтобы снять для Карлотты квартиру. Не стану также объяснять вам очевидное: чеки, которые отсылал Джарретт, могли предназначаться не для его дочери, а для внучки. Что вы думаете по этому поводу?

Маккрей нахмурился, потом посмотрел на меня:

– Разве я говорил такое?

Я кивнул:

– Я спрашивал об ее отношениях со всеми, в том числе и с вами. Я спросил, помните ли вы что-нибудь конкретное, и вы не вспомнили.

Маккрей ошарашенно покрутил головой:

– Ничего не помню. – Он повернулся к Вулфу. – Просто нелепо. Двадцать два года Джарретт посылал ей деньги только потому, что его сын… Нет, не могу в это поверить! Хотя… кто его знает… – Он задумчиво поджал губы, перевел взгляд с Вулфа на меня, потом обратно. – Я хочу уяснить одну вещь. Нет, две. Когда мистер Баллу обратился ко мне по поводу этих чеков и я выяснил, что их оплачивал Джарретт, я не возражал, чтобы эти сведения стали известны вам. Мне было даже приятно, что с помощью такого пустяка можно насолить Джарретту. Бог свидетель, что Джарретт доставил мне массу неприятностей. Но вот его сын – другое дело. Ему бы я неприятностей причинять не стал, даже если бы располагал нужными вам сведениями. Но у меня их нет. Юджин Джарретт не только мой коллега, которого я уважаю за высокий профессионализм, но и мой друг. Могу вам сказать – это все знают, – что Юджин не разговаривает с отцом вот уже десять лет. И он оценивает своего отца куда более жесткими мерками, чем я. Я уверен, что если Сайрус Джарретт продолжал посылать деньги этой женщине – Карлотте Вон, или Элинор Деново, – в течение последних десяти лет, то это точно никак не связано с его сыном. – Он оперся руками на подлокотники кресла и встал. – Мне пора… Можете смело вычеркнуть Юджина Джарретта. Если сумею припомнить что-нибудь про его отца, что может вам пригодиться, то непременно сообщу. Откровенно говоря, мне, как и многим другим, было бы очень приятно, если бы удалось утереть нос Джарретту-старшему. Быть может, Элинор Деново и знала что-то его порочащее. Искренне надеюсь, что вам удастся это раскопать. А вам… – Он замялся. – Если вам требуется финансовая поддержка…

– Не требуется! – отрезал Вулф. – У меня есть клиент.

– Что ж, значит, все в порядке.

Он повернулся и понуро направился к выходу. Брел он так медленно, что мне не составило ни малейшего труда опередить его и открыть перед ним дверь. Уже выходя, Маккрей хотел было что-то сказать, но передумал. Внизу у тротуара стоял его автомобиль – «империал» 1965 года выпуска.

В кабинете Вулф сидел с закрытыми глазами и пощипывал мочку уха. Я прошел к своему столу, сел и произнес:

– Если хотите знать мое мнение, то мы потратили зря не только время Маккрея, но и свое. Конечно, все его рассуждения насчет отношений между отцом и сыном яйца выеденного не стоят. Старый Джарретт чувствовал бы себя в долгу перед Элинор, а не перед сыном. Нет, хоть режьте меня на куски, надо браться за сына. Больше некому.

Вулф хмыкнул и открыл глаза:

– А что, если неверна наша исходная предпосылка? Вдруг эти выплаты не имеют отношения к рождению девочки?

– Тогда нам крышка. К тому же в этом случае все письма Элинор – ложь от начала до конца. Да и зачем бы тогда Элинор хранила эти деньги? Причем сберегла все до последней сотни.

– Женщины – непредсказуемое скопище причуд.

– Кто это сказал?

– Я.

– Не настолько непредсказуемое.

Его плечи поднялись и опустились.

– У тебя есть еще время на то, чтобы напечатать одно письмо? Чтобы сразу отослать?

– Нет. Но я должен понести наказание за свою глупость. – Я извлек из выдвижного ящика стола блокнот. – Мисс Роуэн не даст мне умереть голодной смертью, даже если я приеду совсем поздно. Она тонкая и понимающая натура.

– Пф! – Вулфу до смертного одра не забыть, как Лили называла его Питом и поливала духами «Персидская гурия»2. – У тебя есть домашний адрес Юджина Джарретта?

– Добыл сегодня утром, – кивнул я. – Думал, что он может понадобиться Солу.

– Отошлешь сегодня же экспресс-почтой. «Уважаемый мистер Джарретт! Представляя интересы своего клиента, запятая, убедительно прошу Вас помочь мне получить сведения о деятельности мисс Карлотты Вон в тысяча девятьсот сорок третьем – тысяча девятьсот сорок четвертом годах, запятая, когда она находилась на службе у Вашего отца. Точка. Буду премного обязан, запятая, если в понедельник Вы сумеете найти время, запятая, чтобы прийти ко мне по указанному адресу в одиннадцать утра, запятая, или в половине третьего, запятая, или в шесть вечера. Точка. Искренне Ваш…»

– Почему бы не пригласить его еще и на девять вечера?

– Ты же знаешь, я не люблю работать после обеда. Впрочем… Хорошо. Добавь девять часов.

Я повернул к себе пишущую машинку, достал бумагу, копирку и начал печатать.

Час спустя я ехал по Генри-Хадсон-парквей со скоростью шестьдесят миль в час и размышлял над положением дел. Я чувствовал неловкость перед нашим клиентом. В пятницу утром я позвонил Эми, сказал, что Джарретт вряд ли может быть ее отцом, и объяснил почему. Вот и все. А ведь она вполне заслуживала право знать, что была права насчет фамилии Деново, что на самом деле ее мать звали Карлотта Вон. Как-никак за восемь дней, что мы уже занимались ее делом, можно было сказать Эми хотя бы это. Совесть мучила меня и по другому поводу: мне предстоял приятный уик-энд в обществе Лили Роуэн, в то время